ЙОН БЕЗРОДНЫЙ
Мы решили, что Шторму надо найти какую-нибудь работу в газете, хотя бы для вида; везде же есть колонки типа «люди на дороге» — «жизнь в стране» — «большое и малое» — достаточно лишь позвонить парочке веселых людей или съездить на место с фотографом, расспросить детей в детском саду, как они готовятся к Рождеству, или перевести небольшие заметки из зарубежных газет и журналов — вот и все, рубрика готова, и мы знали, что Шторм должен с этим справиться. Ему нужна какая-нибудь работа, какой-то источник доходов, и, как я понял со слов Сигурбьёрна, Шторм сам неоднократно говорил, что хотел бы заниматься чем-то подобным; видел себя журналистом, степным волком больших городов; это работа для одаренных, но саркастичных, нечестолюбивых и пьющих людей…
Мы полагали, что найти Шторму такую работу будет нетрудно. Один мой знакомый работал редактором в воскресной газете, я позвонил ему и расхвалил Шторма, опыта, конечно, у него нет, но в способностях не откажешь, дерзок, превосходно владеет словом. Редактору все эти рекомендации явно пришлись по душе, но он сказал, что самостоятельно таких вопросов не решает и должен поговорить с издателями и исполнительным директором. «Но я думаю, они меня послушают, — уверенно сказал редактор. — Человек нам нужен, по крайней мере на время, на испытательный срок…»
Вот все и уладилось, подумал я, и представляете, когда я позвонил редактору через четыре дня, как мы и договаривались, он сказал, что дело, похоже, в шляпе, он предложил взять Эйвинда на работу с четырехмесячным испытательным сроком, и нужные люди на это согласились.
Я сообщил об этом инициативной группе и Шторму, когда тот позвонил мне вечером, — теперь он звонил мне ежедневно, и я чувствовал, что он сгорает от нетерпения…
Но через несколько дней меня ждало полное разочарование: позвонил все тот же редактор, он был мрачен и, выслушав мои шуточки насчет будущего пулитцеровского лауреата, который как раз пакует в Дании орудия письма и готовится бороться с исландским ханжеством и лицемерием магией слова и искусством слога, сказал, что звонит именно по этому делу; выяснилось, что возникли непредвиденные трудности.
В газете шла обычная летучка, и в конце редактор мимоходом упомянул, что скоро, вероятно, придет новый человек, которого ему очень рекомендовали, Эйвинд Йонссон. И вдруг слово взял один сотрудник, Колбейн, он долгое время был весьма назойливым журналистом, а теперь занимается в основном версткой…
— Я его немного знаю, — вставил я, — думаю, они со Штормом старые и хорошие друзья.
— Друзья?! Колбейн говорил по-другому. Он начал рассказывать о том, какое Шторм ничтожество. Ничем не примечательный, ленивый и самовлюбленный, к тому же фальшивый и капризный; непременно обманет или соврет, как только представится случай.
— Это какая-то ерунда, — сказал я. — У него явно зуб на Эйвинда, хочет его опустить.
— Возможно, — ответил редактор, — но речь его произвела впечатление. В частности, он назвал одного человека, на которого Шторм якобы переложил свои векселя, зовут его Солмунд, мы с ним раньше вместе работали.
— Слушай, я попытаюсь разобраться, — предложил я, — наверняка все еще можно исправить.
— Попытайся, будь добр. Ведь издатели ни за что не возьмут такого в газету, пока все не будет опровергнуто.
Я, конечно, тут же позвонил Эйвинду и все ему рассказал, Шторм даже онемел, никак не мог понять, что такое, с чего бы это его старый приятель Колбейн понес такую чушь.
— Что это на него нашло? — поинтересовался он.
— Он упоминал какой-то вексель или векселя, которые ты вроде как заставил Солмунда Аксельссона подписать совместно с тобой перед отъездом в Данию, а потом все обязанности легли на него.
— Что? Это недоразумение какое-то. У меня был неоплаченный вексель, за который Солмунд поручился, он иногда делал мне подобные одолжения, но я всегда пунктуально платил, а когда мы уезжали, оставалась моя зарплата, которую я должен был получить в начале следующего месяца, и у Стефании тоже, и я попросил нашего друга Ислейва забрать эти деньги и заплатить по векселю. Но я помню, там возникало некоторое недоразумение, Ислейв, кажется, отправился тогда в какое-то путешествие, так что это немного затянулось, но проблема давно разрешилась. Да и вообще не было никакой проблемы!
— Недоразумение, говоришь?
— Послушай, богом клянусь. Мне бы никогда такое и в голову не пришло. У меня, конечно, есть недостатки, но это просто запредельно. Можешь поверить.
— Успокойся, я тебе верю. Но надо как-то уладить это дело, приезжайте на следующей неделе, как договорились, квартира готова.