- Потом! - прошептал он сам себе. – Потом! Сперва надо выбраться… Сперва выбраться… Сперва надо…
Да он безумен! – проскользнула испуганная мысль в голове учительницы. Он сумасшедший! Он… он одержим!
Валентин отошел, крутанулся вокруг невидимой оси, разочарованно махнул пистолетом, затем как-то раздраженно пнул труп инженера, что-то захотел сказать, но передумал, с силой провел рукой по волосам. Все движения были резкими, дергаными, злыми. Что там у него в голове сейчас творится, девушка не представляла, она вообще кроме страха ничего не ощущала. Внезапно Валентин показался ей опасным. Вот только что был тюфяк-тюфаком, а теперь… Словно дьявол какой-то!
- Так! - Наконец-то собрал мысли в кучу мужчина. – Сейчас идем наверх… Вы подвергаете меня риску, Алиса Евгеньевна. Так что учите! Если что-то пойдет не так… - он не договорил, но по виду его было понятно, что он и сам еще не знал, что он сделает, - так что только дернитесь!.. Вы меня поняли?
Алиса испуганно кивнула. Сердце ее билось быстро-быстро от отвращения и страха к этому… нет, не человеку! Человеком она назвать стоявшее перед ней существо не могла. Подходящих слов с описанием на ум просто не приходило.
- Тогда идем! У нас мало времени! Нужно успеть до конца эвакуации!
Валентин грубо схватил девушку за запястья и, дернув, потащил прочь от этого ужасного места.
***
Лифт опустил их на самое дно комплекса. Здесь было неуютно, темно и… жарко.
- Прям сауна, - вытирая пот со лба, нервно прошептал Петров, двигаясь за другом, которого, казалось, жара вообще никак не смущала.
- Тут всегда так, - сняв очки, чтобы их протереть, кивнул Шпиль. – Камень частично поглощает тепло реактора, проводя по всей системе пещер. Мы это места так и звали – «сауна».
- Вот бы еще девочек, - цокнул Данил.
Они шли по большому темному коридору, приближаясь к цели операции. Единственным источником света была дверь с квадратным окном, из-за которой бил ровный красно-оранжевый свет, похожий на языки пламени, только не пульсирующий, а равномерный.
- Реактор там, - указал ладонью Шпиль на дверь. – А комната управления справа…
Кнехт внезапно остановился, поднял ладонь, призывая к тишине, опустил голову, словно прислушиваясь и практически тут же, рыкнув, вскинул топор. Дверь в конце коридора издала барабанный звук. Кто-то ударил в нее чем-то тяжелым, не металлическим. Глухой удар отразился от стен, рассыпался эхом. «Бам» - второй удар. – «Бам» - третий и створка заметно вздрогнула, выйдя из направляющих.
- Вперед, - опуская голову на манер быка перед атакой, скомандовал Николай, переходя на бег. – В комнату!
Они не успели.
Профессор Решетов выползал в коридор неспешно, но неотвратимо. Сначала показались руки, раздвигающие створку, затем голова, затем все тело втиснулось в щель и, шлепая босыми ногами, показалось в полный рост.
Видеокамера не передавала всех деталей, а вот глаза, проклятые гляделки, делали это отлично! Не скажи, что эта оплывшая масса на тумбообразных конечностях, раньше была человеком, никто бы и не догадался!
Нижние конечности существа, перевязанные жгутами вспухших, словно варикозных вен, цокали когтями, шаркали кожей. Правая нога была заметно толще и короче левой. Туловище, как впрочем, и все остальное, словно стекало вниз, жировыми и кожными наростами. Тело оплыло, будто свечка на солнце. Оно подрагивало, раскачалось и издавало странные звуки. Голова существа, лысая, покрытая такими же кожными наплывами, отдаленно еще напоминала человеческую, но такой уже явно не являлась.
Деформировавшийся череп вытянулся на затылке. Правый глаз стек куда-то на щеку, рот перекосило, шеи и ушей не было видно, как и левой глазницы. От носа остались лишь две небольшие дырочки.
Руки заслуживали отдельного описания. Правая рука, в противовес ноге – была гипертрофированной. Огромная, мускулистая, она беспрестанно подергивалась. Короткие, толстые пальцы постоянно находились в движении. Со стороны было похоже, что уродец, в которого превратился профессор Решетов, постоянно клянчил мелочь характерным жестом. Левая... уже скорее лапа, чем рука, больше походила на щупальце осьминога. Кости в ней, если еще и остались, то, наверняка были или изломаны, или истончены до состояния бумаги. Пальцы слиплись, срослись, превратившись в конус, похожий на лопаточку для торта.