– Итак, старший братец, – произнесла она, подтрунивая над ним, – из того факта, что ты вернулся домой так рано, я делаю неутешительный вывод, что ты потерпел неудачу со своей леди, к которой ездил в город.
– С каких это пор ты стала воображать обо мне подобные вещи, детка? – Кейн дернул ее за прядку волос и сел рядом на диван.
– О, даже не помню, – засмеялась Шторм. – Наверное, с тех пор, как мне исполнилось лет четырнадцать. И вот только сегодня я, наконец, решилась уличить тебя открыто.
– Ах, значит, все эти годы ты с невинным выражением лица скрывала в своей головке всякие непотребные мысли, касающиеся меня?
– Ну знаешь ли, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, зачем ты едешь на ночь глядя в город, одевшись с иголочки.
– Да, женщина есть женщина, сколько бы ей лет не было, – проворчал Кейн. – Она всегда обвиняет во всех смертных грехах мужчину, не имея на то никаких веских оснований. Я вовсе не одевался с иголочки, как ты выразилась, я просто надел чистую одежду и побрился. И Я вовсе не намеревался повидаться с какой-нибудь женщиной, я ездил поговорить с Уэйдом.
Шторм охватило сильное беспокойство. Неужели Уэйд сказал брату, что видел ее в доме Бекки? Но тут она поняла, облегченно переводя дыхание, что Кейн ничего не знает о ее сегодняшнем визите. Иначе он с первого же мгновения, как только увидел Шторм, начал бы отчитывать ее и призывать к ответу.
Подавив вздох, она спросила:
– Ну и как поживает этот великовозрастный болван?
Кейн пожал плечами, слегка нахмурившись.
– Думаю, у него все в порядке. Правда, он выпил этим вечером больше обычного, кроме того, похоже, его постоянно гложет какая-то мысль.
Одним словом, мне показалось, что он не уловил половины моих слов, обращенных к нему.
Кейн опрокинул виски в рот и поставил пустой стакан на стол рядом со своим локтем.
– Он сказал, что собирается в ближайшие дни приехать к нам с визитом вежливости, чтобы повидать тебя, как водится, после долгого отсутствия. Однако, не пугайся раньше времени, я чувствую, как ты вся сжалась в комок. Успокойся. Наверняка он забудет это сделать, завтра ему в голову придут другие мысли, и он даже не вспомнит об обещании.
Шторм не сомневалась в этом ни на секунду.
– Похоже, он не очень-то вежлив к сестрам своих друзей, которые взрастали на его глазах. Впрочем, как и ко всем остальным женщинам, – наконец, сумела она выдавить из себя.
Кейн никак не отреагировал на это ее последнее замечание. Вместо этого он сказал:
– Мы с Уэйдом примерно через неделю отправляемся в путь-дорогу. Я вел переговоры с одним фермером, который разводит шортгорнскую породу скота, и он мне обещал продать целое стадо.
– Боже мой, но зачем это тебе? Поголовье в нашем стаде перевалило уже за тысячу.
– Да, но мясо нашего скота очень жесткое и жилистое, а животные шортгорнской породы широкогрудые, они дают намного больше мяса и оно более нежное. Если эта порода сможет зимовать в нашем климате, я хочу постепенно заменить ею мое дикое, необузданное стадо, избавившись от своих бычков.
– На сколько дней ты едешь?
– Вероятно, на пару недель, если все пойдет хорошо.
– Я удивлена, что Уэйд может позволить себе расстаться с Джози на такое длительное время, – хмыкнула Шторм.
– А, ты об этом! – Кейн только небрежно махнул рукой. – Я уверен, он найдет себе женщин в дороге. Столько, сколько ему понадобится. Кроме того, он отлично знает, что Джози будет ждать верно и преданно, пока он не вернется и сколько бы он ни пробыл в пути.
– Это какой-то страшный эгоист, настоящий хищник; если бы ты знал, как он мне отвратителен, – воскликнула Шторм возмущенно. – Он воображает, что представляет из себя нечто исключительное. Надеюсь, что однажды жизнь жестоко обойдется с ним и он получит по заслугам.
– Не знаю, не знаю, сестренка, – поддразнивая ее, отозвался Кейн, – во всяком случае, пока он может легко овладеть любой женщиной в округе, было бы только у него желание.
– Нет, не любой, по крайней мере, одна ему явно не по зубам, – запальчиво возразила Шторм, крепко, сжав зубы.
– Только потому, что этот безумец почему-то боится взяться за нее, как следует, – пробормотал Кейн про себя.
В комнате воцарилось молчание. Кейн уже собирался отправиться спать, как вдруг заговорила Шторм:
– Я подумала, что мне, пожалуй, следует поехать вместе с вами.
– Ты что, спятила? – Кейн взглянул на нее исподлобья серьезно и удивленно. – У меня не будет времени присматривать за тобой, особенно по пути назад, когда мы погоним домой целое стадо скота.
– О чем ты говоришь! – Шторм опустила ноги на пол. – Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривали. Я – не глупый теленок. Я умею скакать верхом не хуже тебя, кроме того, я отлично стреляю. И в этом, между прочим, тоже не уступаю тебе.
– Ну, пожалуйста, Кейн, – неожиданно поменяла она тактику, переходя на умоляющий тон, я так давно не ходила в походы, не спала под открытым небом. Ведь ты знаешь, как я обожаю все это. Ты же брал меня прежде с собой, когда перегонял скот с нашего ранчо на продажу в город.
– Да, но это были короткие перегоны – до форта Рено, не дальше. А этот будет довольно продолжительным и трудным. Тебе все очень скоро надоест, и ты начнешь хныкать.
– Я торжественно обещаю тебе, Кейн Рёмер, не делать этого! – воскликнула Шторм, задетая его словами за живое, и в ее глазах блеснули слезы обиды. – Более того, ты никогда в жизни не слышал, чтобы я ныла и хныкала или жаловалась, так почему же ты говоришь об этом? Просто ты не хочешь брать меня с собой. Ты боишься, что я стану тебе обузой. Может быть, ты хочешь вместе с Уэйдом покутить в пути, наведаться к женщинам и все такое…
– Послушай, Шторм, ты не права, – торопливо возразил Кейн, как всегда, на него произвели впечатление слезы сестры. Даже в детстве, когда Шторм, будучи маленькой девочкой, заливалась слезами, он сразу уступал, превращаясь в тряпку. Поэтому сейчас, не в силах справиться с собой, нервно передернув плечами от собственной непреодолимой слабохарактерности, он проворчал: – Если это путешествие так много значит для тебя, ну что ж, я считаю, что ты можешь поехать со мной.
Как по мановению волшебной палочки, слезы Шторм сразу высохли, и она счастливо улыбнулась. Она прекрасно знала заранее, что значат ее слезы для брата, и время от времени – в критические моменты – пользовалась этим.
– Спасибо, Кейн, – она вытерла костяшками пальцев еще влажные глаза. – После того как я проторчала безвыездно в пыльном затхлом городе целых четыре года, пара недель на свежем воздухе пойдет мне на пользу и во всяком случае поднимет мое настроение.
Кейн не стал говорить ей очевидной вещи: свежим воздухом она могла бы наслаждаться и на ранчо, почаще делая прогулки верхом. Нет, он не стал этого говорить, потому что был слишком счастлив снова видеть ее улыбку и счастливое лицо. Единственным, что вызывало сомнение Кейна, было то обстоятельство, как отнесется Уэйд к участию Шторм в их совместной экспедиции. Но пора было спать. Зевая и потягиваясь, брат и сестра пожелали друг другу спокойной ночи и отправились по своим спальным комнатам.
Уэйд был вне себя, когда узнал, что Шторм будет сопровождать их в поездке. Причем он узнал об этом накануне отъезда – поздно вечером, в то время как на следующее утро они должны были отправиться в путь. Две недели, проведенные рядом со Шторм, могли свести его с ума. В конце концов, он мог просто не выдержать – он же не железный! – и подчиниться зову естества, что повлекло бы за собой непредсказуемые последствия. Одним словом, сдерживать две недели свою страсть, находясь в непосредственной близости от предмета этой страсти, – было выше его сил.
– Об этом не может быть и речи, – решительно сказал он Кейну. – Ты сам говорил, что она еще слаба и не окрепла после изнурительной работы в школе. Она просто не выдержит трудной дороги. И потом, не забывай про погонщиков скота – они же просто спятят от постоянного присутствия красивой женщины рядом с ними. Ты знаешь, чем это чревато? Постоянными драками и выяснениями отношений!