Доброжелательные слова Марии утешили не много Шторм, и она не стала больше сдерживать слезы, готовые политься неудержимым потоком из ее глаз. Зарывшись лицом в ладони, она разрыдалась.
– Все меня считают ребенком… Все! Джеб, Кейн и…
– И Уэйд, – закончила за нее Мария. – Особенно Уэйд.
– О Мария! – Шторм перевернулась на спину и прикрыла рукой глаза. – Ты все знаешь, ведь правда?
– Ну, не все, конечно, – ответила Мария, и ее глаза заискрились, – однако я знаю, что ты была увлечена им с детства.
Шторм убрала руку и бросила на Марию удивленный взгляд, как будто ей в голову пришла какая-то поразительная мысль.
– Увлечена? Так, может быть, все эти годы и обманывала сама себя?
– Все возможно, – кивнула Мария. – Я всегда думала, что ты не права, лишая всех этих молодых людей, увивавшихся за тобой, возможности получше узнать тебя. Твои мысли всегда были слишком заняты только одним человеком: Уэйдом. Тебя интересовало одно – что он делает, где он и с кем. Плохо то, что ты до сих пор не разобралась в своих истинных чувствах к Уэйду.
Мария увидела, как лицо Шторм зарделось от смущения, и продолжала:
– За эти четыре года, пока тебя не было дома, Уэйд очень переменился. Он слишком много пьет, у него слишком много скандальных связей с женщинами, и он целыми днями носится по округе, как сумасшедший, на своем бешеном коне. Он такой же дикий, как тот жеребец, которого ты видела вчера в отрогах гор.
Когда Шторм приподнялась, опершись на локоть, Мария насмешливо добавила, чтобы подразнить ее:
– А теперь признайся, только говори мне чистую правду: ты б ведь не стала заарканивать дикого жеребца и пытаться приручить его, ведь так?
– Неужели ты больше совсем не любишь Уэйда? – спросила Шторм, не отвечая на последний вопрос Марии.
– Конечно, я по-прежнему люблю Уэйда, – ответила Мария, и ее глаза вспыхнули от негодования. – После тебя и Кейна это третий человек, которого я больше всех люблю в этом мире. Просто я считаю, что он тебе не пара.
– Не пара… это я ему не пара, – произнесла Шторм, уставившись в потолок, когда Мария ушла. – Я была слишком глупа, чтобы понять это раньше. Но Мария ошиблась в том, что я была всего лишь увлечена Уэйдом. Я всегда любила его всем моим существом.
Глава 17
В послеполуденное время Шторм и Рейф отправились в Ларами. Рейф, сидя верхом, вел под уздцы пару лошадей, тащивших легкую повозку. Джеб бросил в повозку охапку душистого свежего сена, Мария положила сверху несколько свернутых одеял, чтобы Кейн чувствовал себя уютно и комфортно по пути домой.
– Надеюсь, что он в лучшем состоянии ума и духа, чем прошлым вечером, когда я заезжал проведать его, – произнес Рейф, когда они уже остановились, и он помог Шторм спешиться. – Он был похож на рассвирепевшего медведя гризли, которого в нос укусила пчела.
Он взял Шторм под руку и помог ей взойти на деревянный тротуар.
– А какие страшные угрозы он посылал в твой адрес! – засмеялся Рейф.
– Боюсь, сегодня я не смогу рассчитывать на его братское снисхождение, – улыбнулась Шторм мягкой улыбкой.
Когда они вошли в здание больницы и прошли по коридору, из палаты Кейна как раз выходила сестра милосердия, женщина средних лет. Когда она увидела Шторм, выражение крайней обеспокоенности на ее лице сменилось облегчением.
– Надеюсь, вы приехали, чтобы забрать Кейна домой, мисс Рёмер, – сказала она. – Иначе он просто сведет меня с ума. Он встал сегодня еще до рассвета и начал скакать по палате взад и вперед на своих костылях так, что перебудил всех наших пациентов. Они грозятся линчевать его.
Рейф усмехнулся и показал сестре милосердия маленький чемоданчик, который был у него в руке.
– Мы привезли вещи Кейна и собираемся забрать его немедленно.
– Это, пожалуй, лучшая новость, которую я слышала в этом году! – радостно сообщила женщина и пошла по коридору по направлению к приемному покою.
Когда Рейф и Шторм вошли в палату Кейна, Рейф был встречен самым сердечным образом, в то время как Шторм получила какое-то нечленораздельное ворчливое замечание на свое бодрое приветствие. Впрочем, она этого и ожидала и поэтому просто пожала плечами. Она прямиком прошла к окну и стала спиной к мужчинам; пока Рейф помогал Кейну одеваться. Причем за это короткое время ее брат успел задать с дюжину вопросов о жизни на ранчо и о новом стаде шортхорнцев.
«О Господи, – думала Шторм нетерпеливо, – ты отсутствовал на ранчо всего лишь два дня. Что могло произойти за это короткое время?»
– Все в порядке, Шторм, – сказал Рейф через несколько минут. – Давай забирать этого дикаря отсюда.
Как только все трое выехали из города и направились по дороге в сторону родного ранчо, Кейн сделался по-детски веселым и радостным, мальчишеский энтузиазм загорелся в глубине его счастливых глаз. С широкой довольной улыбкой он озирался вокруг, разглядывая равнины и далекие горы, как будто давно их не видел.
Шторм понимающе улыбалась брату. Она давно простила ему свою обиду. Ему ведь было ужасно трудно в прошедшие два дня, он был заперт в тесной комнате да еще прикован к постели.
Но он был слишком энергичен и полон сил, чтобы так праздно проводить время.
Они уже находились в нескольких милях от ранчо, когда Шторм увидела далеко впереди на прорезанной колеей дороге вороного жеребца Уэйда. Он быстро приближался к ним. Расстояние между ними с каждой минутой сокращалось, и сердце начало глухо стучать в груди взволнованной Шторм. Она не видела Уэйда в течение более чем двух недель.
– Спокойно, Шторм, – произнес Рейф тихим голосом, когда Уэйд на полном скаку проскакал мимо, а затем развернул своего жеребца и поехал рядом с повозкой Кейна. Он коротко кивнул Рейфу, невыразительным бесцветным голосом поздоровался со Шторм, а затем с теплой дружеской улыбкой на лице обратился к Кейну:
– Я был в Шайенне, – сказал он, – и только что узнал о твоей стычке с диким жеребцом. Ты сильно пострадал?
– Нет, примерно через месяц я совершенно поправлюсь. Хотя, конечно, этот чертов шрам останется у меня на всю жизнь. Этот дьявол вырвал у меня зубами большой кусок мяса из бедра.
– Ты бы лучше пристрелил этого зверя, пока он не убил кого-нибудь.
– Посмотрим, – ответил Кейн и перевел разговор на другую тему. – Ты встречался в Шайенне с агентами по продаже скота?
Шторм не стала слушать, что ответил Уэйд… Она чувствовала себя глубоко несчастной, отлично зная, что Уэйд провел все свое время в Шайенне со своей старой любовью, а вовсе не с агентами по продаже скота.
При взгляде на Уэйда ее поразили глубокие морщины, которые залегли вокруг линии его рта. Может быть, дела у него с этой женщиной шли не так уж хорошо? Может быть, у нее был муж, которого она не согласилась покинуть?
Одним словом, в чем бы ни заключались его трудности, выглядел он из рук вон плохо.
Когда они въехали во двор усадьбы, старый Джеб поспешно вышел из конюшни, чтобы помочь Кейну сойти с повозки. Он был как всегда чрезмерно болтлив и больше путался под ногами, чем помогал. Мария, стоя в дверном проеме на крыльце, лучилась от радости, видя ковыляющего на костылях Кейна.
– Мария, что будет сегодня на ужин? Я просто умираю от голода! – крикнул ей Кейн.
– Твое любимое блюдо – жаркое, – ответила Мария, а затем окликнула Джеба, чтобы он не путался под ногами и освободил Кейну дорогу в дом.
Шторм кисло улыбнулась и сказала Кейну:
– Эта встреча напоминает мне библейское возвращение блудного сына. Я не удивлюсь, если Мария зажарила тебе целого быка.
Рейф от всей души расхохотался на это замечание. Услышав его жизнерадостный смех, Уэйд повернул голову и, окинув Рейфа ледяным взглядом, поспешил вслед за Кейном в дом.
– Ну, как ты теперь себя чувствуешь, Кейн? – спросил старый Джеб, с усилием разгибая свою скрюченную спину. Он только что подложил подушку под перебинтованную толстым слоем бинта и ваты ногу Кейна, покоящуюся на низкой ножной скамеечке.
– Все хорошо, Джеб. А если ты мне сейчас к тому же нальешь еще и стаканчик виски, я вообще воспряну духом.