Глава 27
Часы внизу пробили восемь, когда Шторм торопливо заканчивала делать прическу, укладывая и закалывая шпилькой последний локон на затылке. Затем, глядя, в зеркало, она слегка повернула голову влево, а потом вправо и убедилась, что каждый волосок находится на положенном ему месте.
Шторм удовлетворенно кивнула. С уложенными на затылке волосами она выглядела старше своих лет. Эта прическа открывала на всеобщее обозрение ее совершенной формы шею и обнаженные плечи. Шторм открыла свою шкатулку с драгоценностями и внезапно вздрогнула от пронзившей ее острой боли при виде подарке Уэйда – цепочки с изумрудным кулоном. Она лежала сверху, куда она и положила ее сразу, почти не глядя, в приступе ярости. Как бы ей хотелось, чтобы Уэйд стоял сейчас здесь, перед нею, чтобы можно было швырнуть этот подарок ему в лицо.
Но тут же Шторм напомнила себе, что этот поступок был бы похож на поведение избалованного ребенка. Поэтому она спокойно отложила драгоценный подарок в сторону и, порывшись в черной лакированной шкатулке, вынула из нее гарнитур из камеи на бархотке и серег. Все это принадлежало матери Шторм. Когда эти украшения были надеты, она навела легкий румянец на щеках и, встав и отступив на шаг от зеркала, окинула себя критическим взглядом с головы до ног.
Спускаясь по лестнице вниз, Шторм знала, что никогда в жизни не выглядела так хорошо. Хотя, с другой стороны, почему это она должна на этом главном в году празднике выглядеть хуже обычного?
В гостиной ее уже ждала Мария, Кейн и старый Джеб. Шторм застыла на минуту на пороге, не замеченная присутствующими, и оглядела их. Мария очень мило выглядела в своем ярком платье в мексиканском стиле, а Кейну шла голубая рубашка, заправленная в черные брюки, хотя лицо его было довольно бледным от долгого пребывания взаперти.
Джеб начистился и нагладился, как следует готовясь к празднику. С его лица исчезла обычная щетина, щеки старика были гладко выбриты, а седые волосы тщательно зачесаны назад. Шторм добродушно усмехнулась, глядя на Джеба: он выглядел почти респектабельно.
Глаза Шторм затуманились грустью. Как сможет она вынести новую разлуку с этими дорогими ее сердцу людьми, которых она так любит? Она кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание, и плавным шагом вошла в гостиную.
– О Господи! Вы только поглядите! Вот это да! – воскликнул Кейн, широко улыбаясь и с гордостью поглядывая на свою сестру. Да, он мог по праву гордиться ею, ведь он отлично знал, что за ее победной улыбкой, которую она так умело изобразила на своем лице, кроется глубокая душевная уязвленность.
– Да ты просто писаная красавица, Шторми, – согласился с Кейном простодушный Джеб, тоже исполненный гордости за Шторм, но не подозревавший о том, что кроется за ее беззаботной улыбкой.
– Сегодня вечером все кавалеры будут у твоих ног, – добродушно подтрунивала над ней Мария.
– Но вот только кавалеров-то в округе почти не осталось, – заворчал Кейн. – Она дождалась, пока всех ее ухажеров поокрутили другие женщины.
Он бы еще долго мог говорить на эту тему, однако в этот момент послышались звуки подъезжающей коляски, и Кейн замолчал, потому что ему как хозяину дома следовало встречать первых гостей.
Хозяева и гости обменялись теплыми приветствиями. Это были ближайшие соседи Рёмеров, супружеская пара. Они, отряхнув сапоги от снега, поспешно прошли к камину. Джеб, который принял на себя на время некоторые обязанности Кейна, с важным видом плеснул виски в стакан и протянул его греющему у огня руки фермеру.
В следующие пятнадцать минут гости прибывали один за другим, так что вскоре все друзья и соседи Рёмеров были в сборе, за исключением Мэгэлленов. На этом празднике народа было не так много, как на вечере в честь приезда Шторм, куда съехалась практически вся округа. Сегодня же был званый вечер, на котором присутствовали только те гости, которые получили приглашение. Однако несмотря на сравнительно узкий круг приглашенных, вся большая гостиная Рёмеров была переполнена людьми. Пока Джеб наливал мужчинам виски, Шторм и Бекки потчевали женщин сладким сидром.
Сначала гости косились на Бекки, перешептывались между собой. Но тут Шторм сообщила «по секрету» одной-двум из них, что ее подруга и Рейф на днях поженятся и уедут жить в Орегону. И в мгновение ока новость стала всеобщим достоянием, а отношение к Бекки со стороны дам резко переменилось.
Шторм и Бекки переглянулись, посмеиваясь в душе над такой внезапной переменой в настроении дамского общества. А дамы наперебой стали болтать с Бекки так, будто они и не воротили от нее носа при встречах на улице еще неделю назад.
Все гости удобно расположились в гостиной – мужчины в одной ее части, ведя бесконечные разговоры о ценах будущей весной на говядину, о нынешней лютой зиме и проблемах содержания скота. В другой же части просторной комнаты у двери, ведущей на кухню, сидели женщины, жалуясь друг другу все на ту же погоду: из-за обилия выпавшего снега, занесшего все дороги, их дети оторваны от занятий в школе, а за мужьями стало очень трудно присматривать… Именно в этот момент прибыли Мэгэллены.
Услышав, что на кухне прибывшие гости отрясают снег с сапог, Мария вскочила со своего места и поспешила к двери, чтобы распахнуть ее. Первым в гостиную вошел Джейк, ведя под руку миловидную женщину, которой на вид было лет тридцать пять. За ними вошел Уэйд, держа за руку робеющую девочку. В комнате сразу же воцарилась тишина, все взгляды были устремлены на Уэйда и жмущуюся к нему смущенную девочку.
Кейн на правах хозяина громко приветствовал вновь прибывших, и все остальные гости, постепенно приходя в себя от изумления, начали вторить ему. Однако женщины все же еще некоторое время шушукались между собой, не в силах так сразу оправиться от такого шока.
Мария улыбнулась опоздавшим гостям и сказала:
– Давайте-ка сюда вашу верхнюю одежду и проходите прямо к камину, чтобы немного обогреться.
Шторм не могла отвести глаз от юной хорошенькой девочки-подростка, которая была очень похожа на Уэйда.
Кровь гулко стучала у нее в висках, заглушая голоса окружающих. Значит, все слухи оказались правдой. Какие еще нужны были здесь доказательства? Вот оно – живое доказательство стоит перед ней. Итак, тринадцать или четырнадцать лет назад у Уэйда и этой женщины с печальным лицом, которая стояла сейчас рядом с Джейком, родилась дочь.
Шторм увидела, что Джейк шевелит губами, и через мгновение сообразила: он что-то говорит. Однако она не могла понять ни единого слова. Лишь по изумленным широким улыбкам на лицах остальных гостей и тем взглядам, которые они бросали на женщину и девочку, она могла сделать заключение, что старик представляет присутствующим свою внучку и свою будущую невестку. И это заключение не вызывало у Шторм никаких сомнений.
Неожиданно она встретилась с серыми глазами Уэйда, который неотрывно глядел на нее, и ее сердце дрогнуло, когда она ясно уловила в его взгляде выражение вины и жалости к ней, к Шторм. Хотя его взгляд мог означать и следующее: «Прости меня, но я люблю эту женщину и собираюсь жениться на ней».
Боковым зрением Шторм видела, как Джейк со своей дамой подходит ко всем гостям по очереди, чтобы представить ее каждому из присутствующих.
Церемония сопровождалась обменом рукопожатий, улыбками и дружескими словами. Гул в ее ушах все усиливался по мере того, как Джейк с дамой приближался к ней. «Я не могу сейчас встретиться с ней глазами и вести светские беседы, – с ужасом думала Шторм. – Мне срочно нужно уйти, мне надо побыть одной». Она выскользнула на кухню, схватила поношенную тужурку Марии, надела ее и тихо вышла за дверь. Морозный хрустящий снег громко заскрипел под ногами Шторм, когда праздничный многоголосый шум остался позади, приглушенный толстыми стенами дома. Засунув руки в глубокие карманы куртки, Шторм на минуту задумалась о том, сможет ли она когда-нибудь снова – как все другие люди – испытывать такие простые человеческие чувства как радость, счастье, беззаботное веселье.