- Ты ее муж? - на ломаном французском спросил незнакомец, приблизившись к ним.
- Нет! - Рауль и мысли не допускал, что такая несобранная, неуверенная и растерянная девушка, как Мария Канарис, могла бы стать его супругой! Возможно, противоположности и притягиваются, но уж точно не в его случае!
- Парень? Любовник? Кто ты ей? - Правильные вопросы, и Рауль сам не понимал, какого черта он вступается за нее, при том, что они друг другу чужие люди. Так или иначе, в сложившейся ситуации было одно весомое «но»! Кем бы она ему ни являлась, в первую очередь, Мария Канарис - девушка.
- А ты ей кто? - парировал Рауль, предчувствуя, что разойтись мирно вряд ли получится. Он не любил драться и проявлять физическое насилие. Во-первых, он не владел в совершенстве боевыми искусствами, не считая обычных приемов самозащиты. Во-вторых, он принадлежал к княжеской семье, где все вопросы решались дипломатическим путем.
- Смотрю, что ты сильно разговорчивый! - оскалился амбал, направив в сторону лица Рауля сжатый кулак, и Мария испуганно вскрикнула, вцепившись ногтями в плечо мужчины. Удара не последовало. Поймав занесенную руку в воздухе, Рауль процедил сквозь зубы:
- Если девушка не хочет, то мужчина не имеет право ее заставлять.
Не ожидавший, что его атаку отразят, а затем толкнут с силой в грудь, мужчина оступился о лежащий камень и упал на спину. Похоже, он приложился обо что-то головой, так как перестал подавать какие-либо признаки агрессии и отключился.
Развернув дрожащую девушку к себе, Рауль приподнял указательным пальцем ее подбородок, всматриваясь в блестящие от сдерживаемых слез карие глаза. Верить или нет? Окутанный ложью и мраком в течение стольких лет, он не осмеливался впустить светлый лучик доверия в свою жизнь. Разве могут события развиваться с такой периодичностью? Наверняка всё это подстроенный спектакль! Предательский внутренний голос уверял, что ему стоит все же поверить, хотя бы притвориться, что он верит…
- Ты в порядке? - поинтересовался Рауль и, получив утвердительный неуверенный кивок, переменил позицию. – И часто ты попадаешь в такие переделки? То у тебя сумку украли, то чуть не изнасиловали... Для чего ты прилетела в Монте-Карло, если знаешь, что неудачи преследуют тебя? Они и до меня дошли после встречи с тобой, черт побери! Странно, как ты еще жива!
- Вы неправы, мсье Дюмон! - слабо возразила Мария, и Рауль неодобрительно цокнул языком. - В чем моя вина, если это тот же парень, что приставал ко мне в казино?
- Уверена? - переспросил Рауль, силясь вспомнить того, кто был изображен на экране ноутбука утром, но постепенно наступающая мигрень мешала ему соображать трезво, а вот желание заглушить ее спиртным, наоборот, усиливалось.
- Может, я и приношу неудачи, но я далеко не глупа, - твердо сказала Мария. - Наверное, он отследил меня, чтобы отомстить за расцарапанную щеку!
- Ты еще и коготки распускаешь? - саркастически поддел ее Рауль.
Но прежде чем Мария успела ответить, в ее взгляд, обращенном вдаль, отразился ужас. Рот приоткрылся, выпуская судорожные вздохи.
- Что с тобой?
Но не успел Рауль обернуться, чтобы понять, что привело Марию в состояние шока, в его живот беспощадным и резким движением ввели острие ножа. Жаль, Адриан не был настойчив в предложении обеспечить брата телохранителями, иначе бы сейчас ему не пришлось терпеть неприятное ощущение инородного предмета в теле. Странно, почему он не чувствует боли? Совсем ничего. Возможно, ему просто показалось?..
Послышался какой-то шорох, непонятный скрип и громкие мужские ругательства. Через мгновенье все стихло. Прижав ладонь к животу, Рауль прикрыл глаза и облизнул вмиг пересохшие губы. Проклятье! Его действительно ранили! По пальцам начинало стекать что-то теплое и липкое, и Раулю не потребовалось много времени для обдумывания. Кровь.
- Рауль!
Кто звал его? Кто, кроме Марии Канарис, приносящей лишь беды и несчастья! Он хотел высказать ей все, что в нем накипело, обвинить, однако вместо этого ноги перестали его слушаться, налившись свинцовой тяжестью. Медленно оседая на асфальт, Рауль приготовился к больному соприкосновению с твердой поверхностью, но его голова оказалась на чем-то мягком. Холодные пальцы приятно гладили обливающийся потом лоб и щеки, а тихий шепот отказывался доходить до ушей.
Возможно, разумом Рауль и осознавал, кто склонился над ним, но растянувшиеся в слабой улыбке губы выдохнули совсем другое имя:
- Сэмми?
Прежде чем он провалился в бездну мрака, которая буквально засасывала его, приступ раздирающей боли скрутил внутренности Рауля, принуждая его застонать. Два разных оттенка боли, наконец, встретились. Душевная и физическая. Которая из них возьмет над ним вверх, одолеет его и уничтожит?
***
- Саманта! Саманта, проснись!
В темной спальне, освещаемой тусклым светом ночника, темноволосая женщина средних лет тормошила кричащую во сне дочь, пытаясь выдернут ее из царства Морфея. Кошмар! Никогда еще Саманта Джеймс не издавала столь отчаянный вопль, разбудивший весь дом, в том числе и собравшихся возле ее комнаты слуг.
- Доченька, просыпайся ! - Элизабет Джеймс сильнее затрясла девушку, и та медленно открыла глаза, наполненные слезами, которые градом заструились по вискам. Лёжа в мокрой от пота шелковой ночной рубашке, она дрожала, как испуганный ребенок, и прижималась к родной груди матери.
- Рауль! - Впервые за столько лет в особняке Джеймс вновь прозвучало имя мужчины из прошлого. Мужчины, казалось бы, навсегда вычеркнутого из памяти Саманты.
- Это всего лишь плохой сон, - успокаивающе гладила влажные волосы дочери Элизабет. - Все в порядке. Мама с тобой!
- А Рауль? - всхлипнула Саманта. - Почему его нет рядом? Мама, где Рауль?
- Не пугай меня, - слегка отстранив дочь от себя, произнесла женщина. - Забудь об этом кошмаре и засыпай! Рауля Дюмона давно нет. И больше он никогда не появится в твоей жизни! Саманта! Я побуду с тобой, пока ты не уснешь, но ничего не говори мне об этом чертовом художнике!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Шанс на новую жизнь
Он не хотел просыпаться. Не хотел возвращаться к той реальности, где не было ее. Встречать новый день, при этом зная, что его не обнимут ее руки.
В своём призрачном мире, вдали от сознания Рауль видел девушку в развевающемся на ветру белом платье, гуляющую по берегу. Ее босые ступни утопали в песке, а на прекрасном лице играла светлая улыбка. Казалось, что он наблюдал за ней, как зритель в кинотеатре, следя за главной героиней.
Саманта... Даже сейчас она шла, гордо вздернув подбородок, и не обращала ни на кого внимания, позволяя лишь любоваться своим идеальным профилем. Она не давала возможности взглянуть в глаза цвета пагубного виски, в которые он готов был смотреть целую вечность. Всегда искрящиеся смехом, тёплые и пьянящие.
И лишь в тот роковой вечер эти глаза холодно блестели, как две льдинки.
Внезапно одно видение резко сменилось другим. Он словно оказался в прошлом, вернулся в день, когда рушилась его жизнь, в дом, уже давно проданный другим людям. Дом, где ему никто не был рад, кроме его Сэмми. Ласковое прозвище для нежной и хрупкой невесты, показавшей свою истинную сущность.
И вот идёт она, настоящая Саманта, одетая в черное платье, будто кричащее о наступающем для него вечном трауре. Рауль словно видел себя со стороны: ошеломленный, растерянный и шокированный неожиданным поведением девушки. Еще утром она целовала его, уезжая вместе с матерью выбирать свадебные украшения. Он так бы и прождал её один в особняке Дюмон, если бы покойный друг Рауля – Джозеф – не позвал его в отель оценить картину, написанную им специально для гостиницы.