«Какая красотка», – невольно подумал он.
– Меня зовут Лукреция, – представилась она.
– Борджия, – невольно вырвалось у него.
– Ну, что вы, – рассмеялась она приятным мелодичным смехом, – всего лишь Иванова.
– Иванова? – искренне изумился он.
– А почему это вас так удивляет? Мы живём в России, и Ивановых у нас пруд пруди.
– Но вряд ли среди них есть ещё одна Лукреция, – заметил он.
– Так вас смутило моё имя? – снова рассмеялась она. – Это бабушкина вина!
– В том, что вас так назвали?
– Ну да, она историк, между прочим довольно известный. Но вот внешностью похвастаться не может. И решила, что именно с её неприметностью связаны все неудачи в личной жизни. Вот и назвала меня Лукрецией, в надежде на то, что я вырасту роковой женщиной и она хотя бы посредством внучки отыграется на сильной половине человечества.
– По-моему, планы вашей бабушки осуществились, – рассмеялся Данила.
– Как знать, – кокетливо отозвалась Лукреция Иванова и предложила: – Давайте сделаем заказ. Я дома не ела и теперь готова проглотить даже жареные гвозди.
– Боюсь, что на кухне этого ресторана подобного блюда нет, – засмеялся Данила.
– А это мы сейчас проверим, – сказала Лукреция и поманила пальцем официанта, смотревшего на неё с открытым ртом. – Голубчик, – сказала она подошедшему парню, – ты рот закрой, а блокнотик свой открой и запиши, – Лукреция принялась диктовать названия блюд.
«И она всё это собирается съесть», – недоверчиво подумал Данила, мысленно соизмеряя объём заказанной еды и фигуру Лукреции, напоминающую песочные часы.
Себе он заказал луковый суп по-французски, отбивные с картошкой и маленькое пирожное к кофе. Данила был сладкоежкой, но старался в присутствии женщин не увлекаться десертами, чтобы дамы не подумали про него чего-нибудь худого.
Когда Лукреция умудрилась съесть всё заказанное, Данила уже размышлял не о том, как это всё в неё влезло, он готов был обсуждать предложения о рекламе. Он даже подумал с надеждой, что, может, теперь она погрузится в добродушное состояние сытой сонливости и согласится со всеми его предложениями. Но не тут-то было. Лукреция была бодра и энергична. Она разбила в пух и прах все предложения Данилы и принялась излагать свои. Тут-то Чижов и припомнил все опасения шефа. То, что предлагала Лукреция, просто невозможно было реализовать, не разорив её же магазины и не испортив имидж их рекламного агентства. Чего только стоили абсолютно голые пингвинихи, входящие в магазин и скупающие всю находящуюся там одежду. И напрасно Чижов убеждал её, что голых самок пингвинов в природе просто не существует.
– Так это же будет понарошку! – гнула свою линию Лукреция.
– Да поймите же, – Данила воздевал вверх руки, – голые пингвины – это безнравственно!
– Милый мой, – хихикала она в ответ, – какая может быть нравственность у людей, занимающихся рекламой?
– Вы, что же, считаете, что рекламой занимаются одни прохиндеи и мошенники? – искренне негодовал он.
– Я именно так и считаю, – заявила она на полном серьёзе.
– Ну, знаете ли! – возмутился он, не сдержав нахлынувших негативных эмоций.
– Оставим демагогию! – охладила его пыл она. – Мне надо продать свой товар. А ваша задача – помочь мне в этом. Разве не так?
– Так! Но не вгоняя будущих покупателей в краску!
– Ой, какие мы чувствительные, – фыркнула Лукреция и предложила: – Если вы не хотите раздевать пингвинов, давайте разденем медведей!
– Почему вы непременно хотите содрать шкуру со зверей?!
– Лишь для того, голубчик, чтобы потом содрать семь шкур с покупателей, – рассмеялась Лукреция.
Чижов оценивающе посмотрел на женщину.
– Да пошутила я, – тотчас отмахнулась она.
Данила тяжело вздохнул. А Лукреция, не давая собеседнику передышки, обрушила на него свои новые идеи. Особенно шокирующим было предложение создать клип, в котором жёны расстреливают мужей из ружей за то, что они не дают им денег на наряды. Спасаются лишь те мужчины, которые успевают забежать в магазин Лукреции. – Представляете, как это здорово? – вопрошала она.