Но пришлось это отложить. Шахтеры спускались вниз, по очереди ступая на лестницу, ведущую на двести футов вниз, под землю, где они проведут восемь часов. Росс дожидался Хеншоу, когда легкие шаги за спиной заставили его обернуться. Это была Демельза с Джереми и Клоуэнс.
— Капитан Полдарк, — сказала она. — Я привела двух ваших друзей.
И его заключили в объятья.
— Я не знала, говорить тебе или нет, — сказала Демельза. — Мне рассказал капитан Хеншоу, а поскольку он не любит писать, я решила в этом разобраться.
Время близилось к обеду, и они сидели на старой стене у ступеней, глядя на пляж Хендрона. День оказался холодным, и Демельза накинула плащ. Дети играли на берегу, но далеко от кромки воды, и за ними присматривала Бетси-Мария.
— На первый взгляд всё не так уж плохо, как считает Хеншоу. Южная жила, та, которую мы нашли первой и самая богатая, и впрямь становится тоньше. Это всех удивило, потому как она началась глубоко и не было оснований полагать, что она не сохранит ширину. Но вышло по-другому. Да и качество руды стало похуже. Но если работать аккуратно, то еще год она будет приносить прибыль, пусть даже и не расширится. Но северная жила совсем внизу и почти еще не разработана. По крайней мере, так это выглядит. Возможно, обманувшись на одной жиле, можно ожидать того же и от второй. Но всё равно впереди еще много лет работы, любой владелец шахты позавидует.
— Может, тогда ты зря приехал.
— Я вернулся не только по этой причине. Это была даже не главная причина. Я... я устал от Лондона. Ты и представить себе не можешь, Демельза, раз сама не страдала от этого постоянного шума, сутолоки, вони, болтовни и духоты. Даже один день, даже полдня вроде сегодняшнего — и я почувствовал себя другим человеком, как заново родился.
— Я рада.
Было полнолуние, и во время отлива море отступило так далеко, что плотный песок, на который накатывал прибой, тянулся далеко в сторону горизонта. Бетси-Мария и дети превратились в неразличимые фигурки.
— Ты давно уже не говорил со мной так, как вчера вечером и сегодня утром. Может, это из-за речей, которые ты произносил в парламенте.
— Речей. Ага.
— Но расскажи мне об этом. Как там? Жилье было удобным? Ты не обманывал меня в письмах?
— Нет, комнаты хорошие. Миссис Паркинс — вдова портного. Георг-стрит недалеко от Стрэнда, около квартала Адельфи, и после шумных центральных улиц кажется тихой. Я платил восемнадцать шиллингов в неделю. Я тебе говорил? Комнаты с мебелью и коврами. Питался в основном в кофейнях и тому подобных заведениях. Но миссис Паркинс готовила мне, когда я просил. До Вестминстера далековато добираться, но рядом паром.
— А на что похож парламент?
— Гибрид часовни и медвежьей берлоги. В зал заседаний вход через Вестминстер-холл, это прекрасное просторное здание, но сам зал больше похож на церковь Сола, разве что скамьи стоят амфитеатром, а не напротив кафедры, и устроены ступенями, чтобы с задних рядов видеть передние. Временами там битком, и иногда почти пусто. Работа обычно начинается в три и продолжается до полуночи. Но дела по большей части рассматриваются мелкие, просто удивительно, почему ими нельзя заняться на местном уровне. Скажем, вносят законопроект о строительстве новой дороги через деревню Дептфорд. И другой — о разделении прихода церкви святого Иакова в Бристоле и строительстве еще одной церкви. Потом — об осушении топей в каком-нибудь приходе в Ист-Райдинге, в Йоркшире. Я часто задавался вопросом — что я делаю в подобном месте, и не было бы лучше заниматься собственными делами в Соле?
Демельза бросила на мужа косой взгляд.
— Но были же и важные дела, правда?
— Были и важные дебаты, да. Питт представил на рассмотрение налог на доходы, чтобы избежать, как он сказал, постыдных уверток и скандального жульничества. Он составит два шиллинга с каждого фунта на доход свыше двухсот фунтов в год, иначе говоря, десять процентов, и Питт надеется получить десять миллионов на войну. Он говорил безумно долго.
— Ты голосовал «за»?
— Нет, я решил, что это чрезмерное вмешательство в частную жизнь.
— А дебаты по поводу рабства?
— А что с ними?
— Мистер Уилберфорс ведь предложил закон в апреле?
— Но потерпел поражение. Восемьдесят семь голосов против восьмидесяти трех.
— И ты выступил за него?
Росс обернулся и посмотрел на нее с удивлением.
— Кто тебе сказал?
— Думаю, — сказала Демельза, потупившись, — нам стоит пойти к детям. А не то они опоздают к обеду.
— Я почти не выступал. Просто реплика минут на пять, которая не обрела популярность ни у одной из сторон.