Сейчас он изучал книгу, которую принес Танкард, с подробностями прав собственности на подлежащие сносу дома и списками их обитателей — возраст и даты, когда каждого вместе с домочадцами можно выселить.
— Валентин, — сказала Элизабет, — тебе пора ужинать. Кажется, миссис Вантедж о тебе забыла.
— Да, мама. Через минутку, мама.
Валентин скакал на лошадке-качалке с хлыстом в руке, темные пряди волос упали на лицо. Он явно участвовал в опасной миссии, которую нельзя прерывать.
Джеффри Чарльз умилился, глядя на него.
— Ну и ну, похоже, Валентин собирается драться на дуэли.
— Томас Треветан, сапожник, — читал себе под нос Джордж. — Пятьдесят семь лет, живет с овдовевшей сестрой, Сьюзан Хикс пятидесяти девяти лет.
Треветан уже послал Джорджу письмо с просьбой о помощи с ботинками и сапогами. От него стоит избавиться.
— Том Оливер, молочник, сорок лет, жена и четверо детей. Чей молочник? Без сомнения, у него одна чахлая коровенка. Артур Пирсон, солодовник. Какие только профессии не выдумывают эти паразиты!
Джеффри Чарльз громко засмеялся высоким, ломающимся голосом, и Элизабет с улыбкой опустила иглу, а Джордж оторвался от книги. Даже Валентин отвлекся от лошадки и стал раскачиваться не так неистово.
— Что такое? — спросила Элизабет. — Что случилось, Джеффри Чарльз? Что тебя так развеселило?
— Это... это Валентин! — Джеффри Чарльз задохнулся от смеха. — Только взгляни на него! Ну и ну! Он же вылитый дядя Росс!
Глава восьмая
Девятого ноября Дуайт еще раз осторожно снял повязку и понюхал ее. Выяснилось, что рука до сих пор воспалена, но только непосредственно у раны. Опухоль спала.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, Росс.
— И как же?
— Три дня назад я подумывал ампутировать тебе руку выше локтя. Уверен, ты и сам знаешь, что в определенном состоянии отравленная кровь быстро распространяется по организму. Тогда встает выбор между потерей руки и жизни.
— Не говори Демельзе.
— Она уже знает. Я не смог бы принять решение без ее одобрения.
Росс поглядел на свою руку.
— И что теперь?
Дуайт сложил повязку.
— Должно быть, внутрь попала краска с рукава... Что теперь? Ну, через месяц или около того ты сможешь ей пользоваться. А пока что Демельзе придется нарезать тебе мясо.
— Я едва могу пошевелить пальцами.
— Не слишком усердствуй. Небольшие упражнения каждое утро. Росс, на следующей неделе я возвращаюсь в Корнуолл. Я остался только из-за тебя.
— Кэролайн едет с тобой?
— Нет... Она хочет посетить кое-какие светские события в конце месяца. Она вернется в начале декабря.
— Надеюсь, в этот раз надолго.
Дуайт убрал бинты и закрыл саквояж. В утреннем свете его лицо, обрамленное седыми волосами, выглядело неожиданно юным.
— Думаю, да. Так она говорит.
— Каким бы ценным ни был твой визит для Кэролайн, мне он спас жизнь.
— Тебя спасли собственные жизненные силы, Росс. Твой организм достаточно крепок, чтобы сопротивляться инфекции.
— Уж точно крепче разума, который не смог воспротивиться яду Монка Эддерли.
— С этим покончено, со всем этим. Тебе следует думать о будущем, а не о прошлом.
— Я не так уж уверен, что всё кончено. Подобные события обычно имеют последствия.
Дуайт застегнул саквояж.
— Почему бы вам не поехать домой вместе со мной?
— Нет. Еще рано. Я кое-что должен сделать.
— Ты не можешь исправить случившееся, Росс. Придется свыкнуться с новым положением дел.
— Что ж, это мы еще посмотрим...
На следующий день, когда Росс посетил своего патрона, с реки поднялся туман. Лорд Фалмут был дома и охотно его принял. Они поговорили во второй гостиной, поскольку миссис Боскауэн принимала дам к чаю в основной.
Лорд Фалмут пожал Россу левую руку и сухо предложил бокал канарского. Он был в домашней шапочке, сливового цвета сюртуке, до блеска вытертом на локтях, черных шелковых панталонах и чулках.
— Надеюсь, ваша... рана от неосторожного выстрела заживает.
— Благодарю, милорд. Почти уже зажила. Доктор Энис сказал, что вскорости я смогу снова поставить собственную подпись.
— Эта способность вам пригодится, когда вы вернетесь к своим партнерам по банку.
— Надеюсь, я им еще нужен.
Фалмут протянул гостю бокал.
— Вам повезло прихватить с собой доктора. Такой изыск даже я не могу себе позволить.