— Да ты и прежде на них не держался, — сказала Пруди. — И никогда не будешь. До второго пришествия уж точно. Да и опосля. Пока всходит солнце, Джуд Пэйнтер не будет твердо стоять на ногах. Таким уж ты уродился, ага!
Демельза провела там двадцать минут, узнала последние местные сплетни, а потом удрала на более благотворный свежий воздух. Пруди вышла следом и получила обычные полгинеи. Пруди рассыпалась в благодарностях, но задолго до того Демельза уже отошла достаточно далеко, и до нее долетали только обрывки ссоры, вновь разгоревшейся в коттедже.
Она прошла через Грамблер и мимо ворот Тренвита — теперь все делали круг, чтобы не пересекать землю Уорлеггана. Поэтому Демельза двинулась к бухте Тревонанс, Плейс-хаус был вне поля зрения, за холмом. Волы вспахивали поле, и Демельза услышала, как мальчишки погоняют их ритмичными выкриками.
— Давай, Бурый, давай, Орешек. Ну-ка, Дикий, ну-ка, Граф. Давай, Бурый, давай, Орешек. Ну-ка, Дикий, ну-ка, Граф.
Они продолжали нараспев. Демельза остановилась и немного понаблюдала за ними. Над морем повисла гряда облаков, похожая на шерстяное одеяло.
Она спустилась с холма к мастерской Пэлли.
Дрейк подковывал лошадь, а рядом ожидал фермер. Дрейк быстро улыбнулся Демельзе, а фермер прикоснулся к шляпе.
— Я быстро, — сказал Дрейк.
— Не торопись, — ответила она и прошла в дом.
Они выпили чаю и долго разговаривали, а потом Демельза собралась уходить. Дрейк рассказал ей больше, чем кому бы то ни было прежде, частично потому, что целых два с половиной месяца не видел любимую сестру, а частично потому, что с момента его последней и окончательной трагедии прошло уже семь месяцев.
Болезненно переживая собственные воспоминания, Демельза выслушала его с глубоким сочувствием.
— Теперь я никогда не женюсь, — сказал Дрейк, — но уверен, что Сэм женится. Сейчас я уже ничего не чувствую. Как и прежде, я тружусь. Тружусь в поте лица. Наверное, когда-нибудь я разбогатею! — засмеялся он. — Может, это и неплохо для тех, кто хочет иметь деньги — разочароваться в любви. Не о чем больше думать.
— Ты ведь не думаешь о том, чтобы зарабатывать деньги.
— Не думаю. Я просто работаю, и они сами прибывают!
— Дрейк, ты помнишь Рождество прошлого года? Ну так вот, в этом году Кэролайн хочет устроить праздник в Киллуоррене, а не в Нампаре. Но всё остальное будет так же. Если она устроит прием, и мы пойдем, то обещай, что тоже придешь, как в прошлом году.
— Если вы пойдете?
— Ну... это еще не точно. После Лондона многое изменилось. Не знаю, как теперь Росс отнесется к рождественскому приему.
Дрейк заметил выражение лица сестры и понял глубину проблем, ожидающих Росса по возвращении.
— Но даже если мы с Россом туда не пойдем, или не пойдет один из нас, я все равно хочу, чтобы ты пошел. Я знаю, Кэролайн пригласит тебя и Сэма. Ты не должен ощущать барьеров из-за того, что они богаты. Они мои лучшие друзья.
— Она всегда была добра ко мне. Отдавала мне всю возможную работу. А иногда, когда постоянно здесь жила, и сама заходила поболтать, как будто мы ровня.
— Вот видишь.
— Давай подождем до Рождества, сестренка.
Демельза выглянула на улицу. Небо над всей землей куталось в одеяло облаков.
— Мне пора. Я сказала, чтобы меня ждали к обеду.
— Там ветер и дождь. Оставайся и перекуси со мной.
— Не сегодня, Дрейк. Но благодарю.
— Я могу проводить тебя часть пути.
— Нет, ты потеряешь клиентов.
— Клиенты подождут.
Дрейк дошел с ней до вершины холма Сол. На землю лег влажный туман, и Дрейк смотрел, как Демельза входит в серую дымку — в плаще с капюшоном на голове, в длинной серой юбке и крепких башмаках — пока она не исчезла из вида в еловом лесу у Уил-Мейден. Тогда он повернулся и зашагал домой, склонив голову под пронизывающим дождем.
В мастерской его дожидался Фармер Хэнкок, и он уже начал терять терпение. Он привел подковать двух волов и еще утром присылал мальчишку сказать об этом Дрейку, но Дрейк забыл. И следующий час он усердно трудился, а когда Хэнкок ушел, отрезал пару ломтей ветчины, которую купил вчера у Треветанов, зарезавших свинью. Вкупе с хлебом, чаем и двумя яблоками это был неплохой обед, а как только Дрейк с ним покончил, новая работа заняла его до четырех.