Неважно, как она будет выглядеть, решил Оззи. Она должна быть сильной, полностью надежной и так дорожить своим местом, что не будет покидать ребенка ни днем, ни ночью. Когда он найдет такую женщину и поймет, что ей можно полностью довериться, он разоблачит блеф Морвенны. И мысль эта была приятна.
И значит, это все-таки временно, это возобновление старой связи, и даже менее опасно, чем отправляться в портовые хибары, где живут городские шлюхи. Нет ничего подозрительного в том, что священник навещает бывшую прихожанку, да к тому же свояченицу. Куда хуже, если его застукают выходящим из тех ужасных развалюх. А еще там есть риск подцепить заразу. И к тому же это было в сто раз волнительней. Уж такова Ровелла. Оззи постоянно хотелось ее придушить, но ни днем, ни ночью он не переставал о ней думать. А если она все-таки забеременеет, никто не объявит его отцом.
Разумеется, это обошлось дороже (главный изъян), хотя Ровелла постаралась не завышать требования. Артур Солвей был рад получить от викария церкви святой Маргариты дар на нужды библиотеки в размере двадцати фунтов «на книги». Он также заметил, что у Ровеллы появилось несколько новых пар обуви. И она сшила две новые ночные сорочки, не очень-то пристойные — из мягкой шерсти с тигровым узором и едва достигающие лодыжек. Артуру нравилась юная жена и в постели, и в обществе, но он не мог наслаждаться ею в полной мере как из-за ограниченности ума, так и физических сил. Но поскольку она куда лучше разбиралась в денежных делах, он был доволен, что, как оказалось, они могли позволить себе маленькие излишества.
Раз в неделю, по четвергам, мистер Уитворт навещал мистера Пирса — тот хотя и провозгласил себя умирающим, упрямо держался за жизнь и свои секреты. Морвенну удивило внимание мужа к старику, но Оззи объяснил, что мистер Пирс пусть и прикован к постели, но они играют в экарте, а иногда в пикет. На самом деле он посещал дом нотариуса прямо перед закатом, а выходил, когда становилось темно. Идти было всего три минуты, а в это время на улицах попадалось мало прохожих. Взгляд вверх и вниз холма, осторожный стук в дверь, и она тут же открывалась, а четыре тонких пальца стискивали ее, чтобы сильно не скрипела. Артур Солвей оставался у родителей до десяти, и Ровелла выпроваживала гостя не позже четверти десятого.
***
На Уил-Грейс приспособились к изменившимся условиям: на каждом аукционе по распределению мест вольные рудокопы бросали менее богатые участки в южной жиле и яростно торговались за участки в северной. Сдельщики вроде Сэма Карна и Питера Хоскина, целый год проработавшие на установке крепи, снова начали пробивать тоннели к старым выработкам Уил-Мейден. Никого не уволили, дело нашлось для каждого, но Росс был рад, что не стал расширяться в порыве энтузиазма, тем более что цены на олово не поднялись так сильно, как все ожидали в военное время.
Он провел лето с Демельзой и детьми, и иногда звучал старый товарищеский смех. Были и сложности — спокойствие вдруг начинало трещать по швам, и это показывало, что опасность по-прежнему дремлет, но всё же никаких серьезных вспышек раздражения. Иногда Росс задумывался, существует ли пара, более действующая друг другу на нервы. В их отношениях не бывало мелких стычек — только полноценная война.
В сентябре он начал без радости подумывать о возвращении в Лондон. Конечно, он не давал обязательств посещать все заседания Палаты общин. Большая часть членов парламента, не считая назначенных правительством, приезжали в Лондон когда заблагорассудится и заходили в Палату, как в клуб, обсуждали с друзьями действия правительства и время от времени голосовали по законам, их лично касающимся. Но для большинства из них это было проще, чем для Росса.
Три четверти парламентариев от Корнуолла жили не в графстве, а неподалеку от Лондона. Двое даже хвастались, что никогда не были в Корнуолле. Если живешь в Туикенеме, Гилфорде или Танбридж-Уэллсе, гораздо проще приехать в Вестминстер на денек, а на следующий отправиться домой. Поездка Росса была дорогой и утомительной и занимала пять тяжких дней в один конец. Лорды Фалмут и Данстанвилль, и прочие такого же калибра имели в Лондоне дома и жили там вместе с семьями часть года. Росс не мог привезти Демельзу и детей в меблированные комнаты, да и не хотел. Он не стал и просить Демельзу поехать с ним, оставив детей дома.