Обняв друг друга, они целуются. К мятному холодку от его пасты примешивается характерный вкус аниса, освежитель рта, догадывается Чарли, чувствуя, как его член твердеет еще сильнее. Он проводит пальцем между ее ног. Как там все потрясающе влажно, все набухло, все в ожидании… Морин никогда не баловала его такими сочными щедрыми дарами. Даже клитор находится сразу, тут же набухает и наливается жаром под его пальцем.
Чарли жаждет ею овладеть, немедленно. Он ложится на нее и собирается начать, но в этот момент она вдруг шепчет:
— У тебя есть?
— Есть что?
— Защитные средства.
— От чего?
Сьюзан хихикает и нежно кусает его в шею.
— Резинки у тебя есть? Презервативы?
— Да-да, конечно. Не волнуйся. — Чарли облегченно улыбается.
Он вспоминает, что презервативы — в одном из карманов куртки, а куртка висит в холле на вешалке, выскользнув из-под одеяла, Чарли нагишом бежит вниз.
В холле довольно холодно, центральное отопление отключено уже несколько часов, Чарли слегка замерз, пока шарил по карманам. Ага, вот они, в пакетике три штуки, наверное, хватит, думает Чарли и тут же усмехается. Гигант нашелся. Конечно, хватит. Два вообще не пригодятся.
Серебристый, из фольги, пакетик выскальзывает из озябших пальцев Чарли и падает на телефонный столик, поставленный впритык к вешалке. Чарли наклоняется над столиком и краем глаза видит запись на блокнотном листке: Рут.
Он почти машинально берет со стола пакетик. Рут. Резинки. Рут. Кэсси.
У Кэсси положительный результат. У цветущей веснушчатой Кэсси — ВИЧ. Она сказала, что это из-за работы, у зубных врачей риск больше, чем у других. Любая ссадинка, и… Но мало ли что она сказала? Не хотела еще больше огорчать мать. Придумать можно все что угодно, любое невинное оправдание.
Страх перед СПИДом зловеще опускается над холодным холлом, как стрелка барометра, предвещающая бурю. Этот барометр в виде испанской гитары красуется на стене коридорчика, — одна из немногих реликвий, сохраненных Чарли на память об эпохе семейной жизни. Ретро-артефакт. Сьюзан Галлоуэй. А кто она, собственно, такая? Со сколькими она уже успела переспать? А как вообще заражаются СПИДом? Чарли делается не по себе. Он вовсе не уверен, что его нельзя подцепить во время поцелуя или когда пьешь из одного стакана… Он весь сжимается от страха и отвращения. И снова долго смотрит на блокнот. Потом поднимает голову и находит взглядом спальню, где его ждет Сьюзан, и промежность ее полна влаги, но эта манящая влага заражена смертоносными бациллами. Коварное ущелье, полное ядовитых вод.
— Чарли! Ну куда ты пропал? Иди же ко мне, любовь моя!
Он чувствует, что ноги его наливаются свинцовой тяжестью и, ни словом не отозвавшись, медленно подходит к лестнице, по пути выбросив пакет с презервативами в плетеную корзинку, стоящую у столика. Он возвращается в спальню.
— Представляешь, не нашел. Ни одного.
— Ай-ай-ай!
— Я был уверен, что еще есть. Прости.
— Не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем, верно? Найдем, чем друг друга порадовать. Ты согласен, мой дорогой?
Она снова откидывает одеяло, открыв все свое вяловатое тело, безжалостно освещенное слишком назойливым светом типового светильника. Она простирает к Чарли руки. Ее губы как кровавая рана. Чарли чувствует, как к горлу подкатывает тошнота.
— Мне что-то нехорошо.
— Но чем я могу…
— Ничего не нужно. Я думаю, достаточно просто… немного поспать.
Чарли ложится, положив голову ей на плечо и закрывает глаза. Он чувствует, как мягкое плечо твердеет под тяжестью его головы, а через пару минут еле слышное дыхание прерывается судорожными вздохами. Пытается сдержать слезы, догадывается Чарли. Ему хочется ее утешить, успокоить, но как? Так ничего и не придумав, он позволяет себе расслабиться и погрузиться, как в наркоз, в сон, впрочем, омраченный сожалением.
--
— Это дурацкая затея, Питер, — говорит Морин, отрезая себе большой кусок морковного пирога. Диеты давным-давно заброшены, она ест все, что захочется, но часто ловит себя на том, что ей почти ничего особо не хочется. С тех пор как она прекратила ограничивать себя в еде, что было для нее незыблемым правилом жизни, лишние килограммы стали таять. Поразительно, как только она выпустила организм из-под контроля, он стал контролировать себя сам.
— Не понимаю, что в ней дурацкого. И не понимаю, почему ты так со мной разговариваешь. Я, между прочим, твой партнер, и не только по бизнесу.
— Сейчас не время обновлять парк машин. У нас нет пока возможностей.
— Но процентные ставки по займам просто смешные, как раз сейчас можно купить машины очень выгодно. Через полгода сами будем жалеть, если не решимся. Морин, ты посмотри, какой подъем, бизнес процветает. Все богатеют прямо на глазах. А чем мы хуже? Ты представляешь, чего мы можем добиться через пять лет, если будем действовать смелее? Вилла в Испании. Дом с бассейном. Да мало ли что еще…
Морин нетерпеливо барабанит пальцами по тяжелым гроссбухам, лежащим перед нею на столе. Стол стоит в маленьком кабинетике, это их офис. "М. и П. Автошкола".
— Ничто не стоит на месте, Питер. Сегодня капиталы дорожают, но вполне вероятно, что они начнут дешеветь, хотя об этом и стараются не говорить.
— Послушай, Морин…
Морин уже догадывается, что сейчас Питер разразится пафосной речью, его горячность очень трогательна, но иногда ее раздражает. Хватит, больше она не станет молча все это выслушивать.
— …ты живешь в прошлом. Но все теперь по-другому. Эта чехарда с резкими скачками цен, со взлетами и падениями, позади. Мы выбрались из пропасти. Профсоюзам намяли бока, поставили их на место. Мы, слава богу, избавились наконец от этих динозавров. Британия снова стала великой державой, Морин! Мы с тобой живем в великой стране! В огромной, до самых до небес. Здесь каждому даны колоссальные возможности, требуется только немного смекалки и здорового авантюризма.
Морин вздыхает:
— Прекрати, Питер. Я не собираюсь обсуждать с тобой "эту страну". Это беспредметный разговор. Ты вообще слишком доверяешь тому, что пишут в газетах. А я говорю о реальном положении вещей. Сегодня так, завтра иначе. Сегодня куча возможностей, а завтра, глядишь, ни одной. Да, иногда стоит кидаться в открывшуюся дверь, но иногда лучше и притормозить. Иногда лучше держаться подальше от стада баранов, которые несутся, не глядя под ноги, не замечая ни ям, ни круч. Обстоятельства меняются каждую минуту, но людям всегда хочется верить, что никаких неприятных перемен не происходит. Чтобы добиться успеха в бизнесе, надо уметь правильно оценивать происходящее в целом. Не зацикливаться только вот на этом…
Она тычет пальцем в стопку черных увесистых папок.
— В более широком смысле бизнес состоит не только из планов и цифр, из вложений, капиталов и наличности, от ее, как говорят финансисты, движения. В бизнесе главное — уловить реальные тенденции. Тут надо иметь чутье, постоянно держать нос по ветру. И чутье подсказывает мне, что в нашей экономике слишком все… горячо. Слишком… как бы это сказать… лихорадочно… ликование на грани истерики. Это настораживает, ненадежно все это. Мне сложно привести конкретный пример, но я точно знаю одно. Сейчас не время брать кредит в пятьдесят тысяч.
— Знаешь, я думаю, ты не права.
— Мало ли что ты думаешь…
— Я собираюсь заказать машины.
— А я собираюсь не подписывать чеки.
— Тебе совсем необязательно их подписывать.
— Было необязательно. До сегодняшнего утра. Я сказала в банке, чтобы отныне все денежные выдачи они оформляли только при двух подписях, твоей и моей.