- Я не сплю, - послышался из-за переборки голос Першина. Запахивая накинутый на плечи китель, он вышел из-за переборки, кивком разрешил сесть вскочившим при его появлении радисту и телефонисту и, обращаясь к Лобову, заметил:
- Что-то задерживается Крылов.
Однако, увидев, как Лобов выразительно показывает ему глазами на Лену, добавил:
- Впрочем, время еще не вышло, будут в срок.
Лена перехватывает взгляды, которыми обмениваются комбат и Лобов. Она тревожно смотрит то на одного, то
на другого, хмурит свой низенький лобик, отчего ее тонкие брови еще больше выгибаются и становятся похожими на серпики. Она хочет что-то спросить у Першина, но в это время пищит зуммер телефона. Гришин хватает трубку, слушает и, бросив в трубку бойкое «есть!», радостно докладывает:
- Вернулись I
Вскоре в блиндаж вваливается Крылов. Он сбрасывает со спины, как мешок, пленного немца, вытирает рукавом ватника пот и беззлобно говорит:
- Тяжелый, сволочь. - Затем, повернувшись к Пер-шину, докладывает: -Товарищ капитан третьего ранга, задание выполнено. Полный порядок!
Развязывая пленному руки, он весело спрашивает:
- Ну, чего таращишься? Не бойся, гад, не кусаемся.
Пленный испуганно вращает выцветшими глазами и крутит головой, - видимо, собирается что-то сказать, но ему мешает кляп во рту. Крылов вытягивает кляп, и пленный, захлебываясь, торопливо что-то говорит по-своему. Першин строго произносит по-немецки какую-то фразу, и пленный вслед за комбатом идет за перегородку.
Только теперь Крылов замечает Лену.
- А, Ленточка!
Распахнув ватник, он достает из-под форменки букет роз, расправляет их лепестки, сдувает с них пыль и протягивает букет Лене:
- Этот трофей специально для вас.
Вручив растерявшейся санитарке букет, Крылов церемонно раскланивается.
- Где вы их взяли?-спрашивает Лена.
- В оранжерее майора фон Брауде. К сожалению, я не застал майора дома, а то бы он сам прибыл сюда, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение. Поэтому вам придется довольствоваться этим букетом и знакомством с майорским денщиком, которого вы уже имели удовольствие видеть, - Крылов кивнул на перегородку. - Впрочем, у меня лично этот, извините, боров не вызывает глубокого уважения, но я надеюсь, что он будет для старпома приятным собеседником…
«Ну, теперь понес», - подумал Лобов, знавший, как трудно остановить Крылова, если на него находит красноречие. До сих пор сержант не вмешивался в разговор, а лишь слушал и внимательно наблюдал за Крыловым и санитаркой. Он видел, что Лена не отрывает от Крылова восторженного взгляда своих васильковых глаз. Похоже, и сам Крылов тоже чувствует, что нравится девушке. Именно это и настораживало сержанта. «Совсем замутил девке мозги», - решил Лобов.
- Крылов!-окликнул он матроса.:-Ну-ка, выдь на минутку, разговор есть.
Когда они вышли, Лобов строго сказал:
- Ты мне это брось - разные там цветочки, улыбочки и прочее такое. Не время теперь. Да и она совсем еще ребенок.
Крылов молчал.
- Чего молчишь-то?
- А что сказать? Нравится она мне, Егор Иваныч.
- Мало ли что. Говорю - не время.
- Знаю, что не время, а вот нравится - и все.
- А ты избегай, оно и лучше будет. А то таращишься, как кот на мясо. Я тебя предупреждаю: чтобы мне безо всякого баловства! Испортишь девку, а потом бросишь.
- Ну что вы говорите, Егор Иванович!
- А вот то. Знаю я вас, кобелей, вот и предупреждаю.
- Эх! - обиженно выдохнул Крылов и, достав сигарету, сердито щелкнул зажигалкой. Он протянул пачку сигарет Лобову, но тот молча отстранил ее и достал кисет. Повернувшись спиной к ветру, он оторвал узенькую полоску газеты и, свернув козью ножку, набил ее самосадом. Прикуривая от предложенной Крыловым зажигалки, внимательно посмотрел на хмурое лицо матроса и, глубоко затянувшись, примирительно сказал:
- А ты на меня не серчай, если что и неладно сказал. Я постарше тебя.
- Я не сержусь.
- А насчет баловства тоже поимей в виду.
- Полный порядок!
- Ну, то-то.
Показания пленного подтверждали опасения капитана 3 ранга Першина: немцы стягивали против обороняемого батальоном участка крупные силы. Провалившееся наступление немцев в районе Колпино вынудило гитлеровское командование отказаться от дальнейших попыток штурмом овладеть Ленинградом. Немцы решили начать длительную блокаду города. Вместе с тем они стремились потеснить наши части на восточном берегу Копорского залива, чтобы взять под обстрел наши коммуникации, связывающие защитников Ханко с Ленинградом.