Сотни зрителей задержали дыхание, и над ареной вновь повисла тишина, разрываемая только хриплым рыком разъяренной кабирры. Нине показалось, что она слышит скрежет металла о металл.
Нет, неправда. Это скрежетали от ненависти плотно стиснутые зубы Ори.
Меч почему-то не желал выскальзывать из но-жен. Кабирра развернулась и, снова встав на задние ноги, пошла к Тигру — на этот раз она не бежала, а приближалась медленно, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону.
«Они обманули его, — поняла Нина. — Они залили ножны расплавленным свинцом, или заковали их кольцами, или придумали еще какую-нибудь подлость. Сейчас это чудовище доберется до него. Может, оно и не слишком сообразительное, но без конца обманывать его Тигр не сможет».
Нина увидела, как в глазах Тигра появляется что-то похожее на растерянность. Не страх перед неизбежной гибелью, нет, — растерянность оттого, что все пошло не так, как он ожидал. «Чего, — успела спросить себя Нина, — чего же он мог ожидать?..» Успела спросить, а вот ответить на вопрос — не успела.
Чудовище прыгнуло.
7. Кешер
Когда меч застрял в ножнах, Кешер Аш-Тот понял, что проиграл. Проклятая обезьяна приближалась слишком быстро, так что времени на поиск причин проигрыша у него не оставалось. Клинок не выходил из ножен даже на толщину пальца, и это, конечно, не могло быть простой случайностью. «Если тебе удастся продержаться против бойца эглов первые три минуты, мы вернем твое оружие», — пообещал сегодня утром желтолицый хозяин Арены. Плоская физиономия его выражала крайнюю степень недовольства — по-видимому, он жалел, что не сумел сбить цену, заломленную вчера разбойником Шамой. За ночь пленника немного привели в чувство — отмыли в бане, натерли какими-то целебными мазями, напоили восстанавливающими силы отварами, — но на героя он по-прежнему походил мало. Такого хилого любая подземная тварь задавит, не заметив, а ведь толпа ждет развлечения! Много ли радости в том, чтобы посмотреть, как очередную жертву перекидывают через плечо и утаскивают в подгорный лабиринт? Все равно самого интересного — того, что происходит под землей, — зрители никогда не видят…
Желтолицый размышлял примерно таким образом. А Кешер, хоть мысли читать и не умел, успел достаточно разузнать о предстоящем поединке, чтобы догадаться, чем мог быть так расстроен хозяин Арены. Что-то, посмеиваясь, рассказали стражники, охранявшие закованного в тяжелые цепи пленника, что-то сболтнули веселые девчонки, помогавшие ему смывать с тела пот, кровь и грязь последних суток. Несколько раз в разговорах повторялось странное слово «эглы».
— Кто такие? — полюбопытствовал слегка посвежевший после бани Кешер.
Девчонки засмущались.
— Ну, про это лучше не говорить… они такие, такие… нет, лучше все-таки не говорить, тем более ночью… попадешь под землю — сам увидишь, — хи-хи.
«Подземные демоны», — понял он. Не так он рассчитывал к ним явиться, но ладно. Все равно он ближе к цели, чем раньше, к тому же половину пути его, словно важного сановника, пронесли почти на носилках (руки и ноги до сих пор ныли от врезавшихся чуть ли не до кости веревок)… Что ж, пока россказни Морского Лиса сбываются с пугающей точностью. Правда, про Арену он не упоминал, но это и понятно — так далеко в глубь острова ему пробраться не удалось. К счастью…
— Хорошо, — сказал он желтолицему. — Я продержусь три минуты, и вы отдаете мне мечи. Взамен я устраиваю такое зрелище, которого на вашей вшивой арене не видели последние лет сто.
Желтолицый скривился еще больше.
— Ну-ну, хвалиться-то каждый умеет, а ты попробуй делом докажи…
— Докажу, — усмехнулся Кешер, — вы, главное, про мечи не забудьте.
Не забыли. Но и заклепать ножны для верности тоже не забыли.
Он отшвырнул тяжелую бесполезную перевязь. Обезьяна была уже совсем рядом — Кешер чувствовал ее смрадное дыхание. Бросаться в ноги опасно — раздавит, как слон улитку, в сторону — бессмысленно, она, похоже, только того и ждет, вон как широко расставила длинные, словно лишенные костей, руки… Опять прыгать назад? Нет, не выйдет. Второй раз — не выйдет. Зверюга просто прыгнет ему вслед, догонит и оторвет голову. Хотя нет, голову-то наверняка оставит. Ну, тогда оторвет все остальное, что, в общем-то, тоже неприятно…
Он увидел, как напряглись мощные обезьяньи ноги, и понял, что сейчас тварь прыгнет к нему, чтобы раздавить своим весом. Времени на раздумья не оставалось: в тот момент, когда обезьяна кинулась на него, Кешер взвился в воздух и с размаху ударился ладонями в жесткую, колючую шерсть чудовища, ощутив, как дрогнула под его ударом огромная туша. Когда-то так вздрагивали священные быки, с которыми юные воины Дома Аш-Тот играли на зеленых лугах Аталанты. Рискованные то были игры — могучие животные обладали великолепной реакцией, и порой незаметного наклона увенчанной острыми рогами головы хватало, чтобы перелетавший через быка акробат падал на траву с распоротым от паха до груди животом. Но каким же сладостным казался полет над широкой, золотисто-коричневой, вздрагивающей спиной священного монстра, полет, где мелькали поочередно пронзительно синее небо, желтоватые, жаждущие крови рога, блестящая от пота шкура, изумрудный ковер луга и лазурь далекого моря… «Куда тебе до быков Аталанты, — весело подумал Кешер, — тупая, зловонная громадина, у тебя и рогов-то нет!»