— Да плевал я на карлисов! — разъяренно рявкнул господин Обэ. — Пусть только попробуют напасть на мое княжество, и я уничтожу их всех до одного! Огненного вара хватит на всех, и, уж будь уверен, я сумею организовать оборону Уммы куда лучше этого идиота Замурру!
— Ты уже ничего не сумеешь сделать, — грозно оборвал его пришелец. — Договор нарушен, и ты сам признал свою вину. Если в тебе осталось хоть что-то от олбаста, ты должен знать, что полагается за такое преступление…
— Смерть! — рыкнул Начальник Писцов, отпрыгивая в сторону и весьма ловко подхватывая с земли меч, которым так неудачно пытался убить его Бар-Аммон. — Но я уступаю ее тебе!
Теперь Лэн хорошо видел его противника — широкоплечего великана, одетого в какую-то шкуру и державшего на плече здоровенный каменный молот, рукоять которого напоминала ствол небольшого дуба. Когда господин Обэ занял оборонительную стойку, выставив перед собой короткий меч, великан быстро перехватил свое оружие двумя руками и пошел на врага осторожным кошачьим шагом.
— Ты сопротивляешься, — удовлетворенно проговорил он. — Умри же достойно.
Молот тяжело ухнул в воздухе. Начальник Писцов с неожиданным проворством поднырнул под взнесенными руками великана и изо всех сил ткнул его мечом в живот. Раздался хруст, и меч обломился у самой рукояти.
— Ты слишком долго жил среди големов, — заметил великан. — Прощай, мерзавец…
Когда огромный молот опустился на голову господина Обэ, Лэн закрыл глаза. Он услышал звук, похожий на тот, с которым раскалывается под лучами солнца замерзший за ночь камень, и шорох рассыпающегося песка. Потом послышался стук упавшего на землю молота, и все стихло.
— Теперь разберемся с тобой, букашка. — Огромная лапа сграбастала мага за ворот ветхой рубахи и поставила на ноги. Лэн с некоторым усилием разлепил веки и увидел склонившееся над ним лицо Озимандии. — Тир ар-Валлад, если не ошибаюсь?..
— Вообще-то меня здесь знали под другим именем, — пробормотал Бар-Аммон. — Но, если тебе угодно, можешь называть меня так…
— Ты помог этому негодяю нарушить равновесие, соблюдавшееся триста лет, — прорычал Озимандия. — Ты доставил кольцо Суббахи в Снежную Твердыню и дал карлисам повод для вторжения в долину Желтой Реки. Даже если ты сделал это по незнанию, это не освобождает тебя от ответственности… — Олбаст вздохнул и взялся за свой чудовищный молот. — Поверь, мне неприятно это делать, приятель. Мы с тобой неплохо провели время за стаканчиком молочайной настойки, хоть ты и не заглянул ко мне на обратном пути… Но когда я услышал, что карлисы в своих горах собирают войска, требуя, чтобы мы предоставили им свободный проход до самой Уммы, я сказал себе: тут не обошлось без моего маленького друга-волшебника. Тогда я поторопился за тобой, чтобы разузнать все поподробнее… но, кажется, опоздал. Лэн протестующе поднял руку.
— Послушай, ты ведь не станешь меня убивать? В конце концов, если ты с самого начала считал, что я виновен, зачем было спасать меня от этого выродка?
Озимандия пожал плечами.
— Сам не пойму, букашечка. Вероятно, из чувства справедливости. Нехорошо, когда злодеи карают злодеев… — Он крякнул и поднял молот. — Закрой глаза, приятель. Я постараюсь сделать это очень быстро.
— Подожди! — взмолился Бар-Аммон. — К чему такая спешка? Лучше объясни, с чего это карлисы решили, что настоящее кольцо Суббахи находится у них?
В глазах олбаста промелькнуло нечто похожее на сожаление.
— Это было первое, о чем я спросил Элию. Я, видишь ли, знаком с этой стервой без малого пятьсот лет и знаю, что в коварстве с ней никто не сравнится. По ее словам, она всучила тебе подделку — копию, изготовленную магами карлисов и заряженную смертельными заклятиями. А настоящее кольцо Суббахи осталось в Снежной Твердыне, и именно его Сариуш собирается предъявить Стражам Предгорий как доказательство своих прав на княжество Желтой Реки.
— Скажи мне, Озимандия… — Лэн по-прежнему с опаской косился на молот, но на душе у него немного полегчало. — А есть ли какой-нибудь способ проверить подлинность кольца?
— Разумеется, — кивнул могучий олбаст. — Для этого существует специальный обряд. Карлисы собираются провести его завтра в полдень в присутствии старейших Хозяев Камней. Если слова Элии подтвердятся, — а я в этом не сомневаюсь, — нам придется пропустить ледяных демонов в Умму…
— А если она ошибается? Если ее кольцо тоже не настоящее?
Некоторое время Озимандия внимательно разглядывал Лэна, словно пытаясь прочесть его мысли.
— Тогда мы не позволим карлисам нарушить договор. Но почему ты считаешь, что Элия может ошибаться?
— Я скажу тебе, — пообещал Бар-Аммон, — но только в том случае, если ты откажешься от мысли меня покарать. Ведь на самом деле я не совершал преступления, в котором ты меня обвиняешь…
— Ну-ка, ну-ка, — пробурчал олбаст, опуская молот. — Посмотрим, что ты сочинишь на этот раз.
— По пути к восточным горам я несколько поистратился, — признался Лэн. — Кости, знаешь, такая игра… Короче говоря, денег у меня оставалось в обрез. Тогда я решил по-тихому продать пару побрякушек из тех, что Замурру послал Элии. К дарам, конечно, прилагалась подробная опись, но я владею секретом одного хитрого состава, вытравливающего чернила даже на самой хорошей бумаге. Золотых дел мастер, которому я продал браслет и серьги, оказался искусным художником, и мне пришло в голову заказать ему копию кольца Суббахи. Видишь ли, господин Обэ предупреждал меня, что это уникальная реликвия… а для мага такие слова значат слишком много. Если бы мне удалось вывезти на родину хотя бы копию…
— До сих пор я тебе верил, — заметил Озиман-дия. — Не нужно казаться лучше, чем ты есть. Ты ведь с самого начала собирался присвоить настоящее кольцо, не так ли?
— Ну… да, — поколебавшись, ответил Бар-Аммон. — Мастер долго не соглашался, но у меня, по счастью, была с собой подорожная грамота князя, предписывающая всем встречным оказывать мне любое содействие, и это в конце концов решило дело. Правда, старый разбойник содрал с меня за работу столько, что пришлось лишить принцессу еще и чудесной аметистовой диадемы… Когда все было готово, я спрятал настоящее кольцо в одном укромном местечке, а сам повез в горы превосходно выполненную копию. Ее-то, видно, карлисы и покажут вам завтра.
— Не сходится, — покачал головой олбаст. — Элия сказала, что на том кольце, которое ты привез в Снежную Твердыню, было могущественное заклинание, обращающее любое существо в глину. Не станешь же ты утверждать, что сам наложил эти чары?
— Не стану, — легко согласился Лэн. — Ибо я не умею накладывать таких заклинаний. Но Элия говорила мне, что об этих чарах предупредил ее отца некий старый советник, выполняющий в Снежной Твердыне те же обязанности, что и я при дворе Замурру. Для мага, видишь ли, жизненно важно держать тех, кто ему платит, в постоянном напряжении. Я и сам много раз придумывал для Замурру несуществующие заговоры и с успехом разоблачал злокозненных колдунов. И знаешь, мне что-то не верится, что у карлисов в этом смысле все устроено иначе…
— Значит, никакого заклинания не было? — недоверчиво фыркнул великан. — И карлисы перехитрили сами себя, сделав подделку подделки?
— Выходит, так, — кивнул Лэн. — Ну теперь-то, я полагаю, ты оставишь мне жизнь?
Озимандия испытующе взглянул на него.
— Только в том случае, если ты поклянешься вернуть в Умму настоящее кольцо Суббахи. Надеюсь, ты не станешь уверять меня, что, пока ты гостил в горах, оно куда-то исчезло?
Лэн тяжело вздохнул.
— Не стану. Жаль, я имел на эту штучку большие виды… но должен признаться, что жизнь мне гораздо дороже.
— Тогда не тяни, — нахмурился олбаст. — Завтра к полудню кольцо должно быть уже в Умме.
— Оно спрятано не так уж далеко. Все, что мне нужно, — это немного прийти в себя да найти себе одежду поприличней…
— Изволь. И имей в виду — я пойду с тобой, а не то ты, чего доброго, опять решишь выкинуть какой-нибудь фортель.