Ее разбудил хлопок дверцы. Она подняла голову, и протерла глаза. Бьюик стоял на месте, и никуда теперь не ехал – очевидно, они достигли своей цели. Передние сидения уже опустели – чуть пригнув голову, Марлин в окошке увидала, как их водитель добросовестно проверяет, что там под капотом, а его штурман потягивается после вынужденного долгого сидения в неудобной позе. Бекки как раз выбиралась наружу, но никак не могла справиться с ручкой, пока ей не помогли снаружи. Прапор осторожно тронул ее за плечо.
-Марлин?
-Угу. Я не сплю.
Она неловко выбралась следом за кузиной и осмотрелась. Вообще, совершить такое простое действо, как выйти из машины, им помогло то, что они остановились на дороге, не въезжая во двор дома. Впрочем, они бы и не могли въехать, и не только потому, что на лужайке перед домом, огороженной символическим заборчиком, по которому в теплое время года карабкался плющ, была грозная предупреждающая табличка. Табличка что, будь тут даже ворота, они бы не составили препятствия, ведь наверняка тетя Роза снабдила бы Марлин ключом и от ворот… Но вот снег… От снега ключа не было. А он бы пригодился – снег тут был повсюду.
Дом у тети Розы был не то чтобы «американской мечтой», но успешной на нее пародией. Вообще, собственный домик и собственная возле него лужайка, конечно, очень уютны – Марлин могла бы это подтвердить, – но тетино жилище устарело еще, очевидно, в прошлом веке. Трехэтажный и довольно большой, он угадывался где-то между снежными заносами внизу и шапкой снега на своей крыше. Залепленные снегом окна жалобно просвечивали сквозь белую пелену. От дороги до дома было добрых шестьдесят – шестьдесят пять футов, и где на этом просторе дорожки, кусты или та самая запрещающая табличка, Марлин могла только догадываться. Она подняла голову – как и ожидалось, было еще светло, но это ненадолго. Еще какой-нибудь час, и небо потемнеет, и они останутся тут на ночь, перед погребенным под снежным завалом домом…
-Так, что встали?.. – привел ее в чувство голос Шкипера: тот уже тоже проснулся и огляделся. – Никто не бывал тут прежде, так? Значит, соседи не знают никого. Разбиться на группы по двое и обойти улицу, пока не найдете себе лопаты. Запомните, у кого и какую вы брали! Марлин, где в доме дверь?
-Я не знаю, – жалобно отозвалась та. – Я никогда не ездила к тете Розе…
Они все стояли перед началом снежной горы, внутри которой был погребен дом, и пока что осознавали масштабы предстоящей работы. Ковальски приблизился, остановился возле командира, сунув руки в карманы, и произнес нейтрально:
-Как все же правильно, что мы не стали тащить с собой огнемет…
-Ковальски, – предупреждающе начал Шкипер.
-Как ты и говорил, он был бы для нас совершенно бесполезен…
-Ковальски, закрой пасть.
-Только место занимал бы.
-Ковальски, единственная причина, почему я тебя еще не бью – здесь женщины и дети.
-Женщины – это мы? – уточнила Марлин, обводя рукой себя, Стейси и Бекки. – А дети кто?
-Я, – пояснил Прапор.
-А-а-а… – понимающе протянула она.
-Какой, к дьяволу, огнемет?! – рявкнул всегда быстро раздражавшийся Шкипер. – Хочешь, чтобы Рико сравнял этот вигвам с землей?!
-Вигвам годов эдак сороковых, – на глаз оценил Ковальски. – Думаю, у него должно быть каменное крыльцо. И думаю, найдя его, мы бы решили две проблемы: не сжечь дом и найти дверь. Но чего нет, того нет…
-Марш за лопатой!
-Так точно.
-Рико, стой тут, возле машины. От тебя толку в переговорах все равно никакого. Марлин, Прапор, нам эта сторона улицы. Ковальски, раз ты у нас такой умный, то тебе и этим двум милым барышням вторая сторона.
-Сэр, а Рико точно один справится с тем, чтоб стоять у машины? Может, скрасить его одиночество милым женским обществом?
-Кру-гом! Вы-полнять!
-Так точно.
Марлин не выдержала и захихикала в кулак. Оказывается, ей недоставало всего этого, и она успела соскучиться. Очевидно, в ближайшее время ей предстоит обновить свои воспоминания.
Лопаты им действительно охотно одолжили соседи, а история злополучной тети Розы и ее ноги распространилась между жильцами улицы со скоростью лесного пожара. Слухи еще приукрасили эту прискорбную историю, так что через несколько дней судачили, будто несчастная старушка попала под снегоход и у нее не осталось ни одной целой косточки.
Получив на руки инструмент, Шкипер разделил их на две группы: девушек отправил ковырять снежок вокруг машины, с тем, чтобы образовать площадку для маневра. Судя по следам шин в снегу и комментариям Ковальски, подрывник в очередной раз стяжал себе звание «бронтозавр на колесах» и тем самым заложил основу для создания будущего парковочного места. Своих подчиненных же Шкипер отправил к дому, собираясь ударными темпами добраться до него или умереть в снегах. И, насколько могла судить Марлин, последнее им не грозило: дорожка к дому, пока что больше похожая на канаву к дому, удлинялась с каждой минутой. На улице, впрочем, успели загореться фонари, прежде, чем Прапор победоносно выкрикнул:
-Дверь!
В его голосе было столько же восторга, сколько было, вероятно, у впередсмотрящего из команды Магеллана, когда после долгого плаванья через Тихий океан впереди замаячил островок, и с вершины горт-мачты донеслось счастливое: «Земля!».
Марлин, заслышав этот радостный сигнал, воткнула свою лопату в снег (ее кузины поспешили сделать то же) и понеслась к дому, потому что именно у нее были ключи. Оскальзываясь и толкая локтями разгорячившихся от физической работы своих гостей, она принялась орудовать с замком и даже ухитрилась вставить ключ куда положено, однако провернуть его не смогла.
-Ковальски, – задумчиво произнес Шкипер, – если поднажать, мы не сломаем его?
-Смотря, кто поднажмет, – философски отозвался тот.
-Я.
-Думаю, не сломаешь. Он просто замерз.
Шкипер оттеснил Марлин в сторону и правда поднажал, сначала осторожно, но постепенно увеличивая натиск. Замок сопротивлялся недолго – покаянно щелкнул, и дверь перестала быть для них преградой. Марлин хотела было кричать победное «ура», но взглянув на то, что простиралось за дверью, а тем паче вздохнув, резко передумала.
В доме было темно. И, очевидно, ничуть не теплее, чем на улице. Марлин, на правах «наследницы» тети Розы, вошла в холл первой и сразу заметила, что ее дыхание и тут вырывается облачками пара. Она пошарила рукой по стене, в поисках выключателя, нашла и безуспешно пощелкала. Электрика не отзывалась. В доме царила все та же темень и неласковая, настораживающая тишина
-М-м-м… – протянула Марлин задумчиво. – Кажется, у нас проблемы…
-На крыше торчит труба, – послышался за ее спиной голос лейтенанта. – А значит, в доме есть камин. Его можно протопить.
-Чем? – тут же озадачил его Шкипер.
-Дровами. А те, скорее всего, в дровяном сарае.
-Рико! Обкопать дом по периметру! Найдешь этот чертов сарай – свисти. Ковальски, иди, посмотри пробки.
-Не думаю, что дело в пробках, Шкипер. В соседних домах свет есть.
-Тогда в чем еще?
-Надо смотреть при дневном свете. Этой ночью рационально рассчитывать на камин.
-Значит, там и накашеварим. Прапор, фонарик близко? Ищи камин. Его наверняка надо почистить перед тем, как топить. Марлин, у тебя есть фонарик? Нет? Держи мой. Найди здесь кухню, а на кухне посуду, в которой можно что-то готовить без плиты, на открытом огне. Девушки! – это уже кузинам. – Заканчивайте раскопки! Брезент в багажнике есть, я видел – накрывайте машину и идите в дом.
Раздав, таким образом, ценные указания, он снова взялся за лопату, расширяя пространство на крыльце: пока что проход был так узок, что невозможно было толком открыть дверь, а пройти в нее и вовсе удавалось по одному, и то если этот один не очень велик. Прапор протиснулся туда боком.
Марлин наугад потыкала в кнопки чужого, незнакомого и тяжелого для нее фонарика, пока не исторгла из него сноп света и, шаря им по сторонам, с чувством явственной опаски, пошла наугад вперед по коридору. Неровный круг света выхватывал для нее фрагменты линялых, кажущихся зеленоватыми, обоев, чей узор с растительными мотивами выглядел как-то угрожающе, и углы рамок, на содержание которых Марлин боялась поглядеть. Она встречала двери, которые все до единой были затворены и не вызывали у нее желания узнать, что же за ними скрывается. В спину теперь тянуло холодом – она старалась даже мысленно не прибавлять к этому вполне прозаическому явлению эпитет «могильный», и звук этого воздушного потока казался каким-то потусторонним. Если бы им, троим девушкам, пришлось одним пробираться тут, наверняка, они не прошли бы и десяти шагов. Повернули бы назад и напросились переночевать к соседям, чтобы вернуться в дом днем… Ее успокаивала мысль, что в этой огромной, стылой домине со множеством комнат и сквозняками, с тенями, с залепленными снегом окнами, через которые не проникает свет с улицы – что она тут не одна. Где-то в этих темных недрах скрывается и Прапор, так что нечего боятся. А скоро придут еще и ее кузины и своей болтовней полностью изгонят атмосферу пугающей таинственности. Приходилось постоянно себе напоминать, что она идет по обыкновенному жилому дому, покинутому самое лучшее неделю назад, а не по заброшенному проклятому особняку с привидениями. Будь тут привидения, ее тетушка уже разболтала бы всем соседям, и сюда, быть может, уже прикатило бы телевидение, снимать репортаж о паранормальщине в нашей рутине. Но – чего нет, того нет.