Щербань с тревогой подумал о штормовом предупреждении. Как бы его тут не прихватило!
Бледный, запыхавшийся старпом поднялся в рубку и доложил:
— Поступление забортной воды в дифферентный, балластный и топливные танки. В носовой части правого борта ниже ватерлинии пробоина. В первый трюм поступает вода.
Щербань, слушая доклад, думал: «Справимся сами. Лишь бы не прихватил шторм».
— Задраить иллюминаторы и горловины!
— Я уже распорядился, — сказал старпом и, приблизив лицо, добавил: — Положение серьезное, Игорь Сергеевич, надо сообщить на базу.
— Не поднимайте паники, — сквозь зубы процедил Щербань. — Мы сами в состоянии снять судно с мели. Что там с машиной? Почему нет доклада? Валерий Петрович, идите наблюдайте за поступлением воды.
Вцепившись в металлический поручень так, что побелели пальцы, Щербань скомандовал:
— Полный назад! Право руль!
Вахтенный штурман перевел ручку телеграфа на «полный назад», Петеньков крутнул штурвал вправо, но судно осталось на месте.
— Малый вперед! Лево руль!
Штурман и Петеньков четко выполнили приказания.
В рубке стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь командами капитана да развеселой песенкой, льющейся из невыключенного радиоприемника.
Капитан Щербань пытался раскачать судно, гонял двигатель на разных режимах. Он стащит, черт побери, «Кайру» с этой проклятой банки! Стащит!
— Полный назад! Прямо руль!
Капитан вспотел, будто на себе тащил судно. Надо сдвинуть «Кайру»! Надо! Вперед — назад! Вперед — назад!
В рубку поднялся старпом.
— Игорь Сергеевич, мы набрали много воды и вряд ли справимся сами. Я думаю, надо позвать на помощь.
— Капитан Щербань никогда еще не подавал «SOS»! — зло оскалил зубы Щербань.
— Я приказал подготовить средства спасения, — доложил старпом.
— Вы что, струсили? — резко повернулся к нему капитан. Он был в бешенстве.
— К чему эти слова? — Старпом сдвинул брови и нахохлился, как обиженный мальчик. — Подготовить плавсредства входит в мои обязанности.
— Приказа на спуск не будет! — отрубил Щербань. — Мы сами слезем с этой проклятой банки! — И вдруг сорвался на истеричный крик: — Да выключите к черту это радио!
Козобродов кинулся в радиорубку.
— Разгрузить первый трюм! Рыбу за борт! — приказал Щербань. — Добраться до пробоины, заделать ее! Всю команду в трюм!
***
Матросы разгружали носовой трюм. Десятки тонн рыбы летели за борт.
— Шевелись! Шевелись! — подгонял матросов Щербань.
Поняв, что усилием двигателя «Кайру» не стащить с камней, он спустился в трюм, чтобы возглавить спасательные работы.
Матросы стояли цепью по колена в воде и перебрасывали друг другу тяжелые пакеты с рыбой. Сверху, в проем люка, бил луч прожектора, выхватывая из темпоты трюма белые мокрые лица, лихорадочно блестевшие глаза, слипшиеся волосы, надсадно дышащие рты. Размоченная картонная тара плавала в жирно сверкающей черной воде, растоптанное рыбное филе превратилось в кашу.
— Быстрей! Быстрей! — торопил Щербань. Белый свитер его резко выделялся среди черной одежды матросов.
Петеньков работал в общей цепи. Он хватал короба из воды и с натугой кидал их Козобродову. Ногти были сорваны до крови, одеревеневшие пальцы уже не чувствовали холода воды. Его шатало, он еле держался на ногах.
Крен «Кайры» увеличивался. Возле переборки рухнула стена коробов.
— Переворачивает!
Истеричный крик Козобродова резанул по нервам. Петенькову тоже захотелось кричать, карабкаться по скоб-трапу из трюма па палубу — там казалось безопаснее, чем здесь, в тесном трюме, где вода доходила уже до колен.
— Заткнись, идиот! — прикрикнул кто-то.
Матросы выбирались из завала, ругались сквозь зубы. Кто-то испуганно крикнул:
— Капитана завалило!
Щербаня ударило по голове тяжелым коробом и оглушило. К нему бросились на помощь. Петеньков подставил плечо, чувствуя, как капитан навалился на него всей тяжестью.
У Щербаня кружилась голова, в глазах плыли круги, из рассеченного лба капала кровь.
— Продолжать работу! — с придыханием выговорил он, размазывая рукой кровь по лицу.
Внезапно погас свет.
— Свет! Свет дайте! — испугапно закричало несколько голосов.
В кромешной темноте положение показалось еще безнадежней, и страх охватил людей.
— Спокойно! Без паники! — раздался сверху высокий голос старпома.
Он спустился в трюм, слабый лучик ручного фонарика зашарил по лицам, замер на окровавленном лице Щербаня.