Вошел Вольнов. Он был бледен и переминался у двери.
— У нас на борту... У нас на борту... мертвый.
— Что-о? — Чигринов не узнал своего голоса. — Кто?
— Григорий Семенович.
...Матросы скорбно стояли возле водолазного поста. Они молча расступились, пропуская капитана. Шагнув в дверь, Чигринов встретился с глазами Анны.
— Константин Николаевич, — распорядился он, — сообщите на берег о смерти Грибанова.
— Есть, — тихо ответил старпом.
Чигринов осторожно накрыл тело друга одеялом. Как плащ-палаткой.
— Уйдите, — попросил он.
Его оставили возле друга одного.
Чигринову вспоминался не пожилой, грузный водолаз, который теперь неподвижно лежал под серым байковым одеялом, а молодой отчаянный разведчик Гришка Грибанов. Сколько раз слышали они приказ: «Награды и документы сдать! Получить НЗ! Задача такая-то». И уходили в разведку. Сколько раз попадали в сложнейшие ситуации и выбирались живыми, когда, казалось, выхода уже нет...
В водолазный пост вошел старпом.
— Алексей Петрович, вас просит в рубку капитан «Кайры».
— Что ему? — недовольно спросил Чигринов.
— Просит.
Выходя из поста, Чигринов наткнулся на Славку. Он стоял возле двери водолазного помещения.
— Ты что?
— Так, — смущепно ответил Славка, прикрываясь от ветра воротником бушлата.
Но отец все понял.
— Иди отдыхай, — сказал он. — Потом поговорим.
Ветер был еще сильный. Низкое пепельное небо неслось, моросило мелкими каплями. Было мокро, неуютно. Поднимаясь в рубку по наружному трапу, Чигринов увидел на горизонте приплюснутую мутно-серую полоску берега, а над ней чистый голубой клочок неба. Часа через три они притащат «Кайру» к входу в канал. Там надо будет укоротить буксирный трос, чтобы «Кайра» не рыскала за кормой. Идти по каналу с ней будет трудно.
Чигринов вошел в рубку, взял трубку радиотелефона.
— Воду откачали, — раздался голос Щербаня. — Могу идти самостоятельным ходом. Примите буксир.
Чигринову было понятно желание Щербаня прийти в порт самостоятельно.
— Принять буксир! — приказал он вахтенному штурману.
Чигринов увидел Славку, который вместе с матросами боцманской команды принимал буксир с «Кайры». Мысленно Чигринов похвалил сына. Не ушел на отдых, не спрятался от работы, хотя никто бы его и не осудил после всего перенесенного им за ночь.
— Константин Николаевич, — сказал Чигринов старпому. — Когда примете с «Кайры» буксир, зайдите ко мне в каюту.
Чигринов спустился к себе.
Он знал, что ждет его на берегу. Несколько лет назад он сам сменил капитана «Посейдона», которого сняли с корабля, обвинив в нарушении техники безопасности. Капитан спас людей и судно, но потерял двух своих матросов. Но ведь работа спасателя — сплошной риск!
«Да, — говорил себе Чигринов, — спускать водолаза под воду я не имел права. Но какие небесные силы спасли бы «Посейдон», а затем и «Кайру»? Гриша все понимал. Понимал, на что шел».
Чигринов курил сигарету за сигаретой.
Комиссию по расследованию возглавит, конечно, Иванников.
В дверь постучали.
— Да, да, — откликнулся Чигринов.
Вошел Вольнов. Он был бледен, с усталой чернотой под глазами, но тщательно выбрит, подтянут и готов к действию. И это сразу отметил Чигринов и остался доволен своим старпомом.
— Константин Николаевич, я вызвал вас, чтобы спросить — готовы ли вы принять судно? — сухо произнес Чигринов.
Старпом с понимающим сожалением смотрел на Чигринова. Лицо капитана осунулось, почернело, на впалых щеках глубоко прорубились морщины. Перед ним стоял седой, постаревший за ночь человек.
— Что вы молчите? Готовы или нет? — нетерпеливо переспросил Чигринов.
— Надеюсь, что до этого не дойдет.
— Дойдет... Так как?
— Я готов принять судно, — ответил Вольнов, и это понравилось Чигринову. Хорошо, что старпом не проявляет излишней щепетильности, не ударяется в ложную скромность.
— Я не сомневался в этом, — ободряюще улыбнулся Чигринов. — В управлении буду отстаивать вашу кандидатуру. Лучшей не вижу.