Понимая, что молодым офицерам скучно в плаваниях по Финскому заливу и от бесконечных эволюций кораблей, Бутаков решил их немного повеселить и отвлечь от дум о столичных развлечениях. Во время одной из стоянок эскадры на Транзундском рейде на "Севастополь" доставили шуточную поэму командующего для прочтения в кают-компании. Чтение поэмы доставило всем огромное удовольствие. Произведение Бутакова севастопольские офицеры читали вслух несколько раз, а Миклуха смеялся до колик в животе, так как апелляция адмирала к малороссийской хуторской жизни было ему близка — сразу вспоминался родовой хутор Малин, на котором семья долгие годы отдыхала летом.
Поэма Бутакова была написаны в виде диалога между двумя молодыми офицерами, один из которых горел на флотской службе, а другой, наоборот, ею тяготился.
Пессимист: Скверно в Транзунде, скучном унылом:
Пушки гремят и ядра там свищут.
Ходит с трубой адмирал.
Оптимист: Дельно в Транзунде время проходит:
Там под надзором, в школе серьезной,
К бою готовится флот.
Пессимист: Скука в Транзунде: только сигналы
Знай разбираешь, мучишь команду —
Некогда дух перевесть.
Оптимист: Месяцев девять бивши баклуши,
Трудно ль в Транзунде, четверть годочка,
Службе всецело отдать?
Пессимист: Мясо дрянное, рубль наш — не деньги,
Берег болото, — на нем три старухи,
Просто с тоски помирай.
Оптимист: Срочно привозят знатное мясо,
Хлеб из Кронштадта. В Выборге танцы
По воскресеньям всегда.
Пессимист: Рыжие финны булки привозят,
Только как лакомство возят чернику —
Нечем желудок развлечь.
Оптимист: Парень курчавый ездит по рейду,
Звонко кричит нараспев, предлагая
Сладко мороженое.
Пессимист: Шлюпку попросишь — вечно откажут,
Вечно ученье: заняты люди
Иль отдыхают они.
Оптимист: Есть и сигнальчик —
"Шлюпкам кататься",
В стае крылатой бойко порхая,
Режешь на дюйм от кормы.
Пессимист: То ль дело Киев, — сами галушки
В рот там валятся! А молодицы!
Душу бы отдал любой.
Оптимист: В Киевах места много найдется
Для сухопутных во флотском мундире;
Лучше туда и ступай.
Пессимист: Умною речью семя добра ты
В падшую душу мне заронил,
Буду его вырощать.
Оптимист: Семечки зла и корыстных наветов —
Корни пустившие в ум легковерный,
Вырви и будешь ты наш!
Помимо этого вице-адмирал Бутаков был нечужд флотскому юмору в ситуациях, когда казалось, было вовсе не до шуток. Так, однажды на переходе мониторов в Либаву отряд попал в шторм. Для мониторов шторм в открытом море — дело весьма опасное. Разумеется, понимал это и Бутаков. Когда же один из командиров (всегда излишне осторожный) подал сигнал: "Терплю бедствие", Бутаков, оценив реальную степень опасности, отреагировал сигналом: "Терпеть до Либавы". Вскоре о бутаковской шутке, как и о бутаковской выдержке, знала уже вся эскадра. Юмор Бутакова особенно нравился молодым офицерам. Что касается Миклухи, то для него легендарный адмирал был настоящим кумиром.
Дело в том, что в немногие свободные минуты Миклуха с удовольствием занимался хождением под парусом на корабельном баркасе. Довольно быстро он неплохо овладел искусством парусного маневра и с удовольствием лавировал на своем баркасе между стоящих на якорях кораблей, хулигански "обрезая им корму".
Что касается вице-адмирала Бутакова, то он, как и его великий учитель адмирал Лазарев, никогда не забывал, что важнейшим средством обучения офицеров быстроте мышления, лихости и расчету в маневрировании служит управление шлюпками под парусом. Поэтому на эскадре царил настоящий культ парусных шлюпочных гонок. Лучших гонщиков Бутаков знал лично, а иметь достойную команду обязал каждого командира. По требованию Бутакова в 1874 году Морское министерство даже выделило особые денежные премии для лучших шлюпочных команд. Когда же мичман Миклуха стал победителем в одной из шлюпочных гонок под парусом, вручая ему серебряный кубок, вице-адмирал Бутаков пророчески произнес:
— Поздравляю с заслуженной победой. Кроме этого, не далее как позавчера видел, как вы, молодой человек, нахально "обрезали корму" моему флагману… Что ж, дерзость для мичмана так же необходима, как мудрость для адмирала. Искренне верю, что в своей дальнейшей службе вы никогда не уроните чести Андреевского флота!
— Никогда! — только и смог ответить Миклуха, у которого от волнения перехватило горло.