Филипп прошелся по палубе.
– Багаж готов! – сообщил он. – Я не оставлю на борту ничего ценного.
– Капитан сказал, что все будет в сохранности.
– Хм! В любом случае нам понадобятся наши вещи. Пробоину не заделать в один миг.
– Ты не видел моих братьев? – спросила Аделина. – Они собрали вещи?
– Вот Шолто, пусть сам за себя отвечает. – Филипп сурово посмотрел на мальчишку.
Шолто был нагружен своими пожитками, сваленными в кучу. Его лицо сияло от радости.
– Не могу дождаться, когда вступлю на родную землю! – воскликнул он с подчеркнуто ирландским акцентом. – Хвала Господу, скоро буду спать в подобающей постели и есть подобающую пищу.
– Где Конвей? – спросила Аделина.
– Я не могу его растолкать. Он все еще в кровати. С ним Мэри Камерон.
– Господи помилуй! – воскликнула Аделина.
Филипп кинул на обоих предупреждающий взгляд. Мистер Уилмот тактично отошел, чтобы не слышать.
– Она собирает его вещи, – продолжил Шолто. – Он сказал, что слишком устал, и глупая девчонка ему поверила. Она верит всему, что он говорит ей, и делает все, что он велит.
– Я об этом позабочусь, – заявила Аделина.
Нетерпеливым шагом она быстро прошла по наклонной палубе, поспешно спустилась по трапу и прошла через узкий коридор, где большинство кают было отделено от чужих глаз только занавеской. Она стояла под дверью каюты Конвея и прислушивалась, но вокруг было столько шума и криков, что ничего не слышала. Она открыла дверь.
Конвей лежал, развалившись на койке, со счастливой улыбкой, его светлые волосы падали на лицо, а большие зеленоватые глаза следили за каждым движением Мэри Камерон, которая под его присмотром склонилась над чемоданом, тщательно упаковывая его туалетные принадлежности.
– Ну и ну! Чудное зрелище! – воскликнула Аделина. – Ах ты, ленивая свинья, Кон! Вставай-ка и сделай все сам! Мэри, тебе должно быть стыдно. Почему ты не помогаешь своей матери?
Мэри подняла вспыхнувшее лицо.
– Для матери все уже сделано, и она отдыхает до высадки на берег, – ответила она с легким вызовом.
– Тогда иди и сиди с ней. Разве тебе не известно, что нельзя оставаться наедине с молодым человеком в его каюте? Неужели ты объездила полмира и ничему не научилась?
– Мама велела мне бояться индейцев, китайцев и французов, – ответила Мэри. – Но не велела мне бояться ирландцев.
Аделина едва удержалась от смеха, но сурово продолжила:
– Значит, она ошибается, потому что они хуже всех. А сейчас беги. Если Кону понадобится помощь, я ему помогу. – И она вытолкнула Мэри из каюты.
Аделина подошла к брату, взяла его за ухо и наклонилась близко к его лицу.
– Кон, – спросила она, – ты обращался с этой девушкой дурно?
– Клянусь, я не говорил Мэри ничего такого, чего ты не слышала бы… или ее мать.
Она его отпустила.
– Слава богу! А сейчас вставай и собирай вещи.
Поднялась суматоха: с борта сходили те, кто не собирался покидать корабль до прибытия в Квебек. Они вышли со своими пожитками в руках, бледнее, чем когда отправлялись в путь. Кто-то был взволнован, кто-то несчастен, некоторые заливались слезами. Бедную домашнюю скотину выводили с корабля, некоторые животные были так слабы, что едва могли переставлять ноги. Впрочем, птица перенесла приключения легче грязного и растерянного скота. Козочка Мэгги, которую взяли для кормления Августы, была единственным исключением. Казалось, она нисколько не страдала, а стучала копытцами, позвякивая колокольчиком.
Бони тоже хорошо перенес путешествие. Он покинул судно, сидя на плече Аделины. Его клюв был открыт в подобии торжествующей улыбки, а темный язык изумлял толпу, вскоре собравшуюся вокруг Аделины.
– Лучше носить его в клетке, – заметил Филипп.
– Безусловно, да, – согласилась она. – И я бы посадила его туда прямо сейчас, но клетка далеко, у стюардессы, а нести ее тяжело.
По правде говоря, она наслаждалась впечатлением, которое они производили. Она улыбнулась толпе и кивнула, отчего та пришла в восторг.
– О, смотри, красивая леди с птицей! – крикнул кто-то. – Иди быстрее! Такого мы еще не видели.
Толпа росла. Если вид Аделины с попугаем привлекал, то няня в ее одеянии с наряженным в белое ребенком, державшим в руках красивую восковую куклу, вызвала восторженные возгласы. Двое ирландцев, Д’Арси и Брент, проталкивались сквозь толпу. Пэтси услышал о коляске, которую можно нанять, и вскоре c грохотом несся по булыжной мостовой в экипаже, запряженном дряхлой серой лошадью.
Аделина разыскала юных племянниц священника и спросила, где они остановятся на время ремонта. Девушки были обвешаны узлами и уже не выглядели столь яркими и розовощекими, как в начале пути. В городе у них жил друг, у которого они оставят вещи, затем пройдут десять миль пешком до дома своего дяди, где и проведут ночь. А после этого отправятся домой, чтобы встретиться с родителями. В ожидании этих перспектив они были скорее напряжены, чем счастливы.