— Ни пуха ни пера, — шепнул Обермайер унтер-офицеру Кентропу.
— Вам того же! — улыбнулся в ответ Кентроп и тут же растворился в темноте вместе со своей группой.
Теперь настала очередь Обермайера.
— Вперед! — негромко произнес он, глянув через плечо на сбившихся в кучу и напряженно ждавших команды бойцов.
— Будут нам и пух, и перья, — как бы размышляя, добавил он, проворно вскочив на бруствер, вслед за исчезавшими по одному во тьме солдатами.
— Лучше бы их не было, — задумчиво пробормотал молодой лейтенант, видя, как Обермайер белой тенью метнулся вперед.
— Да, не хотелось бы мне сейчас оказаться на его месте, — качая головой, признался он стоявшему рядом унтер-офицеру…
Когда группы 2-й роты, рассеявшись по нейтральной полосе, пробирались между немцами и русскими, немецкая артиллерия провела отвлекающий маневр — непродолжительный артобстрел соседнего участка противника. Партизанский отряд под командованием Сергея Денькова был поднят по тревоге. Партизаны заняли позиции у лесной опушки как раз напротив 2-й роты. Путь для ближе всех подобравшейся к лесу группы 2-й роты был свободен. Обермайер со своей группой, Крюль с управлением роты и унтер-офицер Хефе с десятью бойцами без передышки передвигались по пояс в снегу, чертыхаясь и обливаясь потом, несмотря на мороз. Только старшие групп иногда останавливались, чтобы сверить по компасу направление, потому что заплутать в этом лесу было равносильно гибели. Они уже были в тылу у русских и в любую минуту могли нарваться на врага — именно здесь располагался район сосредоточения частей противника. Так прошло несколько часов, люди были на пределе сил — и вдруг вышли на самую опушку леса.
Обермайер машинально взглянул на часы. Был час и двенадцать минут ночи. Перед ним раскинулась кое-где поросшая кустарником и редкими деревьями равнина, за ней были различимы очертания деревенских хат. А между ними и только что обнаруженной деревней огромными тенями чернели на снегу танки. Этих замаскированных ветвями и лапником бронированных колоссов было много, невероятно много.
— Вот это дела! — вырвалось у Шванеке. — Тут их целая армия! «Т-34»! Ну, если эти на нас двинут…
— …если они полезут, тут уж дай бог, чтобы хватило времени унести ноги, — договорил за него Видек — И сумки твои уже не помогут, — усмехнулся Шванеке Дойчману.
— Заткнитесь вы там! — раздался раздраженный шепот унтер-офицера Хефе.
— Да не кипятись ты по пустякам, — миролюбиво произнес Шванеке. — Весь вопрос в том, как нам теперь быть. Ну, увидели то, что было приказано обнаружить. Что теперь?
— В целом, верно, — согласился с ним Видек.
— Значит, пора возвращаться, — решил Шванеке.
Он на самом деле все решил для себя, а теперь был как раз самый удобный момент. По пути назад он просто отстанет от своих, потом испарится, будто его и не было, а выждав, прямиком направится к русским. В общем, ситуация непростая — все может обернуться и так, что с ним, как с единственным сдавшимся в плен, русские не станут церемониться. Очередь из автомата, и делу конец. Чего возиться с этим фрицем, тащить его в тыл, и так хлопот полон рот. Но, с другой стороны, поскольку немцы русских добровольной сдачей в плен не баловали, они вполне могут им заинтересоваться. А там, глядишь, отправят его куда-нибудь подальше в тыл. Впрочем, у него еще будет время обмозговать все. Под маскхалатом у него были спрятаны неплохие припасы жратвы, загодя «заготовленные». Он имел возможность действовать с оглядкой, а не бросаться очертя голову в рискованное предприятие, тем более что от желанной цели его отделяли считаные метры.
И вот как раз когда Шванеке был всецело поглощен мыслями о побеге, над полем вверх взметнулись одна за другой три зеленые ракеты, осветив пейзаж и лица бойцов их группы мертвенно-зеленым светом. И в тот же момент стальные громадины зашевелились, задвигались, словно огромные растревоженные муравьи. Взревели запускаемые двигатели, гул нарастал, проникая повсюду, заполняя собой все вокруг. Вот первые машины неторопливо, словно нехотя тронулись с места, скрежеща застывшими на холоде гусеницами, чихая выхлопами не успевших прогреться двигателей. На снег полетела маскировка — ветви, лапник. Враг сосредоточил здесь как минимум пятьдесят машин. И танки, ускоряя ход, двинулись вдоль леса, мимо впавших чуть ли не в ступор бойцов группы 2-й роты, беспомощно глазевших на шествие бронированных чудищ.
— Вот это да! — пробормотал Шванеке. — Угодили в самое пекло!
— То есть? — не понял его Дойчман.
— Ты что, не видишь? Они же идут прямо на наши позиции. Стоит им вынырнуть из лесу, как они сомнут их в одну минуту. И мы застряли здесь, как раз в самой гуще заварухи.