— Имя? Фамилия? — спросил он крайнего слева и самого высокого.
— Готфрид фон Бартлитц, — ответил седоволосый человек с усталым взглядом глубоко посаженных глаз и с прочертившимися от носа до узких, бескровных губ глубокими складками. Его слишком просторный, не по росту, заношенный мундир промок до нитки, по лицу струилась влага.
— Ага, — ответил Крюль. — Уж не генерал ли?
— Рядовой, — ответил высокий.
— А может, и я тоже — рядовой? — вкрадчиво осведомился Крюль.
— Никак нет, вы — обер-фельдфебель.
— Верно. Обер-фельдфебель и к тому же ваша мама родная. Только что ею стал. А что есть вы? Как вас называть?
Последнюю фразу Крюль уже почти выкрикнул, разинув рот и прижав руки по швам. Выкрик обер-фельдфебеля прорезал сгустившийся от влаги воздух, негромким эхом отдавшись от длинных барачных стен по ту сторону обширного, политого дождем двора.
— Рядовой Готфрид фон Бартлитц, герр обер-фельдфебель, — невозмутимо ответил высокий.
— Ложись! — приказал Крюль, снова перейдя чуть ли не на шепот, будто смачно сплюнув в физиономию стоявшего перед ним солдата, словно выстрелив в него, и когда рослый человек лег на землю, обер-фельдфебель молча обошел его и ногой прижал его каблуки поглубже в лужу, потом секунду или две оглядев лежавшего, неторопливо направился к остальным троим.
— А вы? — спросил он второго слева.
— Рядовой Эрнст Дойчман, герр обер-фельдфебель.
— Специальность?
Дойчман медлил с ответом.
— Врач, герр обер-фельдфебель.
— Доктор, значит, верно?
— Так точно, герр обер-фельдфебель!
Обер-фельдфебель Крюль уставился на худощавого мужчину, высоколобого, с изжелта-бледным лицом и беспокойным, затравленным взглядом, потом поднялся на каблуках, сплюнул и, наконец, произнес:
— Фу-ты ну-ты! И чего только не услышишь на старости лет! Доктор по специальности!
Покачав головой, Крюль снова что-то прорычал; он всегда рычал перед тем, как скомандовать «Ложись!».
— Доктор там или кто — теперь вы — рядовой. По профессии и по призванию! Ложись!
И рядовой Эрнст Дойчман, доктор медицины, биохимик, приват-доцент Берлинского университета, видный ученый, автор многих серьезных опубликованных трудов, вывернув пятки внутрь, лег ничком на землю.
— Рядовой доктор! — услышал он голос обер-фельдфебеля. И тут же:
— Рядовой Эрих Видек, герр обер-фельдфебель!
Потом обер-фельдфебель что-то неразборчиво пробормотал, потом снова взревел, Дойчман так и не понял что — преодолевая дурноту, он лежал, уткнувшись лицом в сложенные вместе руки, ледяные капли дождя покалывали затылок, мягко падали на спину, его бросало то в жар, то в холод, прямо перед глазами лежал кругленький, блестящий от дождя камешек, по которому обреченно взбирался тоже промокший, неизвестно откуда взявшийся муравей, вот он замер на мгновение, потом повернул назад, и Дойчман подумал: нет, должно пройти какое-то время, пока я буду здоров. И тут он услышал, как рядом улегся ничком третий по счету из их группы прибывших. Теперь обер-фельдфебель стоял перед последним, четвертым.