– Фффу! Умаялась! Заводите патефон! – вытерла пот со лба.
– А чего сразу патефон-то?! – заорали ей в ответ, – нам больше нравится, как ты играешь и поёшь!
– Да играть-то я могу! А вот перекрикивать вас, горлопанов, мне уже не под силу! Ещё чуть-чуть, и охрипну!
– Так мы ж подпеваем! Ну, сыграй ещё, спой!
Агния села на стул, послушно взяла аккордеон, мотнула головой:
– Ладно! Но петь буду тогда то, чего вы не слышали. Вы хотя бы орать не будете.
– Давай, давай! Это ещё интереснее! А что споёшь-то?
– «Тёмная ночь». Слышали?
– А это что за песня?
– Это… – она одарила всех своей лучезарной улыбкой, – из нового кинофильма, «Два бойца» называется. Совсем недавно вышел, в октябре был первый показ, – она обернулась на Андрея, – нам в ШМАСе, перед выпуском показывали, в кино водили. До фронта, видать, картина ещё не добралась. Ладно, слушайте.
И она запела:
– «Тёмная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают.
В тёмную ночь ты, любимая, знаю, не спишь
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь…»
Видно было, что песня всех тронула с первых же строк. Все слушали внимательно – проникновенные слова брали за душу, дёргали её за струнки. У всех остались родные и близкие, у многих остались дома любимые. Слова песни никого не оставили равнодушным.
Агния закончила играть и петь. Все дружно захлопали, бросились хвалить:
– Вот молодец! Запомнила! Скорей бы нам это кино привезли! С такой хорошей песней кино не может быть плохим!
– Хорошее кино, хорошее, – кивнула Агния, – всё ребята, у меня уже горло болит. Видать, простудила всё-таки!
– А мы сейчас тебе чайку горяченького, – засуетился Колька, – щас, щас, щас! Слышь, Мишаня! – обратился он к Мишке Никитенко, – сгоняй-ка за чаем в столовку! Видишь, у гармониста горло пересохло!
– А чё я-то? – нахохлился Мишка, – сам и сгоняй! Тоже, нашёл молодого!
– Да не надо никуда бегать! – уже охрипшая, пытаясь их перекричать, замахала на них Агния, – да сыграю я ещё, сыграю! Я ж только петь не могу.
– А кто ж споёт-то?
Агния поманила к себе пальчиком Антонину. Тоня нагнулась, чтобы услышать. Горячо, в самое ухо, Агния её негромко спросила:
– Ты помнишь то, что я тебе в бане напела?
Антонина сделала испуганное лицо, и приложила руки к груди:
– Ох, Агнюшенька, боюсь я, не смогу… Я ж, поди, усё забыла…
– Да ничего ты не забыла! Я ж тебе эти слова на подкорку зашила!
– На какую таку корку… чего зашила? – недоумённо захлопала глазами Тоня.
Агния одарила её обворожительной улыбкой, покачала головой:
– Да всё ты помнишь, выходи давай!
– Та ни-и… я ж не смогу!
– Сможешь, – она решительно выпихнула Антонину вперёд, и объявила:
– Новинка сезона! – секунду подумала, и со смешинками в глазах добавила непонятную фразу: – арфы нет, возьмите бубен!
После этого она положила руки на клавиатуру и растянула мехи…
Полилась мелодия. Антонина стояла, не зная, куда деть руки, в смятении шаря глазами по сторонам, наконец, собравшись с духом, вобрала в лёгкие воздуха, и запела:
– «Как-то летом на рассвете заглянул в соседний сад,
Там смуглянка-молдаванка собирала виноград…»
Голос у неё был сильный, мелодичный. Все взгляды устремились на неё. Пропев первый куплет, она немного распелась, осмелела, раззадорилась, и припев у неё пошёл уже совсем легко:
– «…Раскудрявый клён зелёный, лист резной,
Здесь у клёна мы расстанемся с тобой,
Клён зелёный, да клён кудрявый,
Да раскудрявый резно-о-ой!…»
Она пела и пела, народ уже начал хлопать ей в такт. Видя, что песня в её исполнении всем нравится, Антонина совсем осмелела, щёки её порозовели, глаза наполнились блеском, и уже окончательно распевшись, она лихо пропела последний куплет. А когда в третий раз, под конец песни, затянула припев, его уже подхватили все, кто был в клубе!
Закончив петь, Антонина неловко и смущённо раскланялась, развернулась, и попыталась ускользнуть назад, протиснувшись в щель между Андреем и Колькой Никишиным. Но её ухватил Андрей, приобнял её за плечи, и развернув её лицом в середину, громко прокричал, перекрывая весёлый гам:
– Антонина Шумейко, кто ещё не знает! Наш новый товарищ, служит в полку с сегодняшнего дня! Специалист по вооружению, вторая эскадрилья, прошу любить и жаловать!
Со всех сторон послышался одобряющий смех, кто-то прокричал:
– Ого! Это хорошо! Загрузка бомб вдвое быстрее пойдёт!