- Простите за задержку, Ваше Императорское Величество! - явившийся Акимов вытолкнул впереди себя какого-то пожилого мужика. - Вот, механика привёз.
Я ещё раз бросил взгляд в зеркало и досадливо поморщился. Да, лучше и не сравнивать, а то от зависти разлитие желчи в организме случится - у привезённого специалиста борода чуть ли не до пояса дотягивает. И чернее воронова крыла, хоть владельцу её всяко не меньше шестидесяти.
- К Вашим услугам, Ваше Императорское Величество! - со степенностью и достоинством поклонился он.
- Врёт, - громким шёпотом прокомментировал Акимов. - Еле перехватить успел - уже и манатки собирал, намереваясь скрыться.
- Я не скрывался! - механик запустил руку куда-то под бороду, видимо во внутренний карман кафтана, и достал скрученную в трубочку бумагу. - Имел предписание…
- Дай сюда, - бесцеремонно, как и полагается самодурственному самодержцу, забираю документ. Что у нас там?
Ага, вот… Не далее как перед Рождеством, я самолично отставил господина Кулибина от места в Академии Наук и повелел выматываться из славного города Санкт-Петербурга ко всем чертям собачьим. Нет, формулировка помягче, конечно, но смысл именно таков. А за что? Вот этого в бумаге не указано, просто предписывалось отбыть в Нижний Новгород, в Подновскую Слободу, и сидеть там до особого на то распоряжения. Лихо… ладно ещё в Сибирь земляка не законопатил.
Земляка? А ведь точно! Там, в виденном мною будущем, я родился в Подновье. Или только буду рождён? Впрочем, неважно… Но хорошо помню и место, где стоял когда-то его дом, и школу, построенную заботами и хлопотами Ивана Петровича. Вот забавно - церкви в слободе нет и не было никогда, а школа есть.
- Ну и стоило так горячиться, господин Кулибин? - бумага летит в растопленный по случаю холодной погоды камин.
- Так ведь приказ, Ваше Императорское Величество? - тон более вопросительный, чем оправдывающийся.
- И что с того? А самому немного подумать? Коварный враг, пробравшийся к самому подножию престола, способен на любую подлость, дабы ослабить Государство Российское! В том числе и подобным образом - удаляя светлые головы, способствующие укреплению и процветанию державы. Но сейчас, когда заговор изменников раскрыт и обезглавлен… Да, обезглавлен! Не время лелеять старые обиды и верить клевете.
А ведь проникся Иван Петрович серьёзностью текущего момента, даже пытается встать во фрунт, копируя манеры бравого гвардейского прапорщика. И одновременно польщён званием светлой головы.
- Акимов!
- Я здесь, Ваше Императорское Величество!
- Передай полковнику Бенкендорфу, чтобы виновный в подложном приказе граф Пален был непременно найден, арестован, и наказан.
- Так ведь убит!
- Кто, Бенкендорф?
- Никак нет, граф Пален.
- Хм… ну мало ли в России графов Паленов?
Наконец-то до прапорщика доходит смысл моего подмигивания и он с готовностью восклицает:
- Будет сделано, Ваше Императорское Величество! Дело государственное! Непременно подвергнем мерзавца арестованию! Разрешите исполнять?
- Ступай, братец. Да, и ещё… распорядись там насчёт… - красноречивый жест понятен без дополнительных уточнений.
- Сию же минуту, государь!
Наврал, дверь распахнулась только через три минуты, и дежурный офицер торжественно провозгласил:
- Наркомовская чарка Его Императорского Величества!
Хм, и когда я успел такое ляпнуть? И вот поди ж ты, услышали и ввели в обиход.
- Заноси, - киваю и показываю на стол. - Только в следующий раз так не кричи, царя заикой сделаешь.
Лакеи, первыми уловившие новые веяния моды, все до одного сменили ливреи на вышитые рубахи, полосатые штаны, и смазные сапоги, немилосердно воняющие дёгтем, и стали похожими на половых из трактиров моего будущего детства. Приходилось бывать с отцом на ярмарке у Макария, насмотрелся. И то, что они принесли на серебряных подносах, вполне соответствовало внешнему виду. Их, и моему.
- Поставили? Всё, проваливайте.
Кулибин улыбается с умилением. Ну да, по его староверским представлением именно так и должен вести себя природный царь-батюшка, изволивший захотеть жить по старине, без бесовских заграничных привычек и ужимок. Суров, но справедлив! Да, это про меня…
- Наливай, Иван Петрович.
Он взял графинчик, чуть помедлил, и признался нерешительно:
- Я непьющий, Ваше Императорское Величество.
- Что, совсем? Грех-то какой…
- Совсем, - Кулибин с опаской перекрестился двумя перстами. - Тонкая механика не терпит дрожания рук.
- Вот как? - я с некоторым сомнением оглядел тарелки с тонко порезанным окороком, ломтиками сёмги, крохотными, меньше мизинца, солёными огурчиками. В одиночестве пить не хотелось. - И не куришь?
- Человеку от Господа питания дымом не положено.
- А нюхать табак?
- И носом питания не положено.
- Ладно, неволить не буду, - так и придётся пить одному, как горькому пьянице. Эх, где наша не пропадала!
Не пропала и на этот раз - чистейшая хлебная слеза взбодрила, подстегнула утомлённый бессонной ночью организм, и заставила вспомнить о загадочном ларце английского посланника.
- Вот, Иван Петрович, взгляни. Гвардейцы мои опасаются заложенного взрывающегося механизма, если он там есть, конечно. Вот ты и должен определить. Ну и открыть, разумеется.
Механик, увидев вышеозначенный предмет, сразу подобрался, живо напомнив кота, засевшего в засаду у мышиной норки. Разве что коты не облизываются в предвкушении и не потирают радостно лапы.
- Забавная конструкция, забавная, - с этими словами Кулибин раскрыл принесённой с собой кожаный сундучок. - И очень напоминает польский подарок князю Шуйскому.
- Не слышал про такой.
- Давно было, ещё во времена Иоанна Васильевича.
- И?
- И прислали они во Псков похожий ларец, а в нём пуд пороха да десяток заряженных пистолей.
- Сволочи.
- Не то слово, государь! - Иван Петрович извлёк из сундучка что-то напоминающее половинку бинокля. - Только у них не получилось. Ага, и сейчас им хрен на рыло.
- Что?
- Простите, Ваше Императорское Величество! Извольте глянуть.
- Куда?
- Вот, - протягивает свой хитрый агрегат. - Это ночезрительная труба господина Ломоносова, слегка мной усовершенствованная и приспособленная к разглядыванию мельчайших деталей. Ежели вот тут покрутить…
Будет он мне объяснять. Я что, в школе микроскопом не пользовался? Там, правда, поудобнее самую малость.
- Видите?
- Ничего не вижу. А чего там?
- Так вот же… - тыкает пальцем в одну из печатей. - Она закрывает отверстие, из которого вылетает пуля.
- Зачем?
- Чтобы убить того, кто попытается открыть, - голос у механика мягкий, выказывающий многолетнюю привычку объяснять великосветским идиотам прописные истины.
- Да я не об этом, - теперь бы самому набраться терпения. - Как сам посол собирался открывать ларец?
- По всей видимости, никак не собирался, государь. Заметили крупинки пороха, застрявшие в завитушках? Вот!
Сапёры-самоучки, мать их за ногу! И что самое обидное - у покойников уже ничего не спросишь. А хотелось бы… Если только… если только ларец не предназначался для расплаты с заговорщиками. В этом случае всё сходится - весу в нём, будто и впрямь золотом набит.
- Конечно, большой "бум" и концы в воду!
- Вы гений, Ваше Императорское Величество! Действительно, зачем изощряться, когда можно опустить в воду для смачивания порохового заряда.