— И если у меня они будут, эти «пара лет».
Вечером Ладар отправился к берегу реки. Да, находиться рядом с линией врага не стоило, но это было одно из немногих мест в лагере, где его никто не побеспокоит. Достав ножи — не муляжи, а свои родные, выданные ещё в учебном лагере, он принялся ткать узор стали, на этот раз следя за тем, чтобы тело двигалось вслед за поблескивающими в темноте лезвиями. Плавный разворот — и движение назад, пружиня ногами, отталкиваясь от земли. Удар получился немного более быстрым и гораздо более мощным. Интересно, а если так…
Тихий смех, идущий от реки, застал парня врасплох. Ведь проверял же, уходя! Марго закрылась в своей палатке и выходить явно никуда не собиралась! И вот вам, смотрите — стоит, убрав сферу отрицания, завернувшись в одно полотенце — и капли влаги блестят на её плечах.
— Уже лучше. Льер Аги знает, чему и как учить молодёжь. Дай-ка один… — Тонкая рука протянулась, аккуратно вывернув лезвие из рук растерянного парня, и только резкий рывок назад спас его от хищного выпада.
— Ты что, ошалела? — Ладар торопливо обмотал левую руку собственной курткой — парировать лезвием он в ближайшее время вряд ли научится… А если будет медлить, то и никогда.
— Думаешь, мне приятно было стоять там, на холме, днём и слушать похвалы, адресованные тебе! Интуит хренов! — Новый рывок, резкое движение вперёд… Нож запутался в складках куртки, Рикс повёл свой в сторону притормозившего тела и замер: перед глазами всплыли тела, охваченные пламенем, бегающие по берегу, по воде да и в самой воде, мечтающие о смерти, как о счастье…
Удар — и он, не удержавшись, сел на задницу. Глаза Марго горели. Второй нож перекочевал в её левую руку.
— Вставай! Поглядим, чего ты стоишь!
Рикс не спеша поднялся и аккуратно размотал куртку, кулем лежащую у него на руке.
— Нет, я не буду драться с женщиной, даже со столь избалованной и испорченной, как вы.
— Что? Ну держись! — Окончательно рассвирепев, она кинулась вперёд — безоглядно, неистово, подобно древним воительницам-валькириям. Только в отличие от них, она не могла контролировать свою ярость и отслеживать, что происходит вокруг. Свёрнутая жгутом куртка ударила по правой руке — хрупкое, дешёвое лезвие, не выдержав напряжения, сломалось, тяжёлая ткань подсекла ей ноги. Ладар подскочил, не давая Марго упасть — слишком неровной была земля, поддержал и тут же был вынужден перехватить нож в левой руке, покатиться кубарем по влажной земле, удерживая рассвирепевшую амазонку… Когда пришёл в себя, он лежал на девушке — полотенце в пылу сражения размоталось, и теперь она, совершенно обнажённая, лежала, прижимаясь к нему всем телом. Слишком крепко для боя. Он улыбнулся, отпустил левую руку с зажатым в неё ножом и медленно, аккуратно закрыл чужие губы своими…
Тугие груди налились внутренним жаром, крохотные, ещё не знавшие прикосновений детских губ соски поднялись, словно наконечники копий, нежная кожа покрылась испариной, а тело выгнулось дугой, требуя прикосновений.
Он не раз делал это для солдатских вдов, лишённых мужской ласки, для одиноких женщин, мечтающих если не о муже, то хоть о ребёнке, но никогда у него не было столь юной, столь ловкой партнёрши, играющей в какую-то только ей понятную игру. Не сразу, однако Ладар понял: раз за разом она изображала вычитанное в книгах, подсмотренное по магическому шару — старательно и дотошно, надеясь показаться опытной и получить максимум наслаждения. Не любя, она играла в любовь.
Тогда он решительно остановил её, прижал к земле, к непонятно когда разостланной куртке, лишая возможности двигаться, и, закрыв глаза, почувствовал… Всё могло быть проще, если бы была любовь. Тогда не нужно отслеживать токи жизненных сил, выискивая места их напряжений, не нужно искать наиболее удобную позу для тел или рук — достаточно было бы слышать любимую, её дыхание, её любовь и двигаться в унисон. Без любви это была работа. Нежная и приятная, но работа. Подобная той, что приходилось делать не раз раньше и наверняка придётся делать в будущем. Всё новые и новые движения вызывали чуть слышные постанывания, вздохи девушки становились всё чаще. Он ускорял и ускорял темп, следя за волной наслаждения, окутывающую Марго. Тонкое тело под ним изогнулось дугой, раздался хриплый, полный животной страсти стон, и парень аккуратно отодвинулся, давая девушке время прийти в себя.
Минут пять они полежали, молча смотря на оказавшуюся совсем рядом гладь реки. Её дыхание, вначале прерывистое, становилось всё тише, изгоняя из тела минутную слабость. Спокойнее. Медленней. Величественнее.