Новоиспеченный генерал-майор Федор Иванович Толстой от избытка чувств так хлопнул Нечихаева по плечу, что тот едва не упал на колени:
– Ну как, ваше превосходительство, привыкаешь?
Мишка скосил взгляд на золотой эполет парадного мундира и признался:
– Как-то оно не по себе. Будто и не я это.
– Ерунда! – Федор Иванович щелкнул пальцами, подзывая разносящего цимлянское вестового, и предложил: – Выпьем, Миша, за наше с тобой генеральство. Честно признаться, оного я никак не ожидал так скоро.
– Государь император сказал, что в меньших чинах расстреливать французских императоров неприлично. Поэтому нам с вами и Ивану Михайловичу Лопухину… А еще Павел Петрович предупредил: ежели нечто подобное учиним и в Стамбуле, то разжалует до полковников. Меня, во всяком случае… Твердо обещал[35].
– Стамбул, значит? – задумался Толстой. – Прямо отсюда?
– Думаю, что пара лет у нас есть в запасе.
– Подождем. Мы же народ терпеливый, правда, Миша?
35
В первой книге упоминается улица в Царьграде, названная в честь полковника Нечихаева. Это не опечатка – император сдержал свое обещание, и Михаил Касьянович вернул себе генеральский чин только через два года, после Бомбейской экспедиции.