– Выходи!
Михаил выпрыгнул из кузова.
Перед ним было приземистое одноэтажное здание.
– Иди вперед! – Для большей убедительности слова сопроводил достаточно ощутимый толчок в спину.
Сзади шли двое конвоиров – видимо, из аэродромной охраны. Постучав в дверь, они завели его в комнату.
– Вот, товарищ командир, пленного взяли! – с торжеством в голосе сказал один из конвоиров. От удивления у командира с двумя «кубиками» на петлицах поднялись брови.
– Чего ты несешь, Патрушев?! Ты пьян, что ли?
– Никак нет, товарищ лейтенант. Он на наш аэродром на немецком истребителе сел. На «Мессершмитте», – для убедительности добавил он.
Лейтенант с интересом уставился на Михаила.
Конвоир сделал два шага вперед и положил на стол ремень с кобурой, пистолет и документы. Это были бумаги погибшего летчика.
– Вот, при нем оказались.
Лейтенант открыл командирское удостоверение.
– Так… Борисов.
– Сергей Иванович, одна тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения, – продолжил Михаил.
– Воинская часть?
– Восьмой истребительный авиаполк тридцать восьмой истребительной авиадивизии.
– Кто командир?
– Курбатов.
Лейтенант откинулся на спинку стула.
– Скажи-ка, сержант, откуда у тебя немецкий самолет?
– Я старшина, – поправил лейтенанта Михаил, – а самолет трофейный.
– Это как же? С немцем самолетами в воздухе махнулся?
– Ну зачем же? Меня сбили во время выполнения боевого задания за линией фронта. Пробирался назад, к своим.
– Это еще посмотреть надо, кто для тебя «свои», – процедил лейтенант.
– По пути наткнулся на аэродром немецкий. Наудачу на одном из самолетов механики двигатель самолета прогревали. Ну я, в общем, смекнул, что к чему, и угнал его.
– Ты гляди, как просто у него получается! И немцы не возражали?
– Да нет, пострелять, конечно, пришлось, склад с горючим сжечь.
– Да ты герой, оказывается, – недоверчиво покосился на него лейтенант. – Это что же получается, – он стал загибать пальцы, – в одиночку аэродром разгромил, самолет угнал, склад с горючим поджег? Да тебя к ордену представлять надо! Ты кому врешь? Да я тебя в бараний рог согну, шлепну, как изменника и перебежчика! Расскажи, как немцы тебя завербовали!
– Бред какой-то! – Михаил понял, что его объяснениям никто не верит.
– В камеру его! А я пойду, взгляну на самолет – чего он там пригнал? – Лейтенант зло засмеялся.
Конвоиры толкнули Михаила в спину:
– Иди!
Его завели в небольшую комнату с зарешеченным окном и закрыли дверь.
В тюрьме или камере Михаилу еще сидеть не приходилось. Он осмотрелся. Хотя смотреть-то, по сути, было не на что. Комната – или камера – была абсолютно пуста: ни топчана, ни стула.
Михаил уселся в угол. Его одолевали мрачные мысли. «Зачем рвался к своим, да еще и на самолете? Выходит, глупость совершил? Может быть, надо было сесть где-нибудь в поле, самолет сжечь, а самому идти пешком? И линию фронта не разглядел. Да и была ли она сплошной, та передовая лета сорок первого?» Михаил даже застонал от осознания ошибки, которая может дорого ему обойтись. Если начнут копать да допрашивать, подмена вылезет наружу. Хуже того, если недалеко базируется 8-й авиаполк, могут вызвать командира эскадрильи для опознания. Все сразу и всплывет. Никакой он не Борисов. Фото на удостоверении мутноватое, из ста человек половина будет похожа, но любой сослуживец Борисова сразу скажет – не он! Тогда никакие слова оправдания уже не помогут. К стенке поставят и расстреляют. Время суровое, а его правдивый рассказ на сказку похож. «Интересно, – промелькнула мысль у Михаила, – в авиачастях все военнослужащие должны иметь голубые петлицы и такого же цвета околыш на фуражке?» У лейтенанта, который его допрашивал, они были темно-синего, даже какого-то василькового цвета. «А не НКВД ли это?» – обожгла его догадка.
Низко, почти над крышей, прошел самолет, натужно ревя моторами. «Бомбовоз!» – понял Михаил. Вот ведь, и угораздило же его на аэродром бомбардировщиков сесть. Обычно они от передовой дальше базируются, чем истребители. Еще ведь и спросят – а почему так далеко залетел? Коли истребитель, так и искал бы свой аэродром! Что тут ответишь? Что планшета с картой на трофейном самолете не было, да сумерки, в которых сориентироваться трудно? «Вот так и умрешь ты, Миша, в прошлом времени, да еще позорной смертью предателя и немецкого шпиона, не успев даже повоевать толком, – с горечью подумал он. – Да нет, кое-какой ущерб врагу все-таки нанес», – утешая себя, вспоминал он события прошедшего дня. – Несколько врагов убил, склад с горючим сжег, немецкий истребитель к своим перегнал. Так что свой вклад – пусть и маленький – в будущую победу он уже внес. Может быть, на секунду, на миг, но общую победу он приблизил. А с этим и умирать не так страшно.