Загремел засов.
– Выходи! Руки за спину, иди вперед.
Михаила завели в ту же комнату к уже знакомому лейтенанту.
– Будешь продолжать врать или сознаешься?
– Я правду сказал, добавить нечего.
Лейтенант кивнул. Конвоир сзади ударил Михаила прикладом винтовки под колени. Пилот упал, а конвоир принялся его пинать сапогами. На каждый удар тело отзывалось острой болью.
– Хорош! – приказал лейтенант. – Садись!
Михаил, преодолевая боль в избитом теле, уселся на табуретку, с трудом удерживая равновесие. Нижняя губа его распухла и кровила, левый глаз заплыл.
Лейтенант направил свет настольной лампы в лицо пилоту.
– Рассказывай – только правду! Будешь врать, все зубы выбью, сука! Чего с вами, гнидами, церемониться? Все равно к стенке поставим!
– Говорить ничего не буду. Все равно вы мне не верите, – едва выговорил Михаил.
– Нет, будешь говорить! – заорал лейтенант. Он вытащил из стола пистолет и сунул его под нос пилоту. – Или ты говоришь правду, или я тебя сейчас пристрелю!
– Пострелять захотелось? – Михаил сплюнул на пол. Пол окрасился кровью. – Ты бы лучше на передовую сходил.
Лейтенант пистолетом ударил Михаила по скуле. Сильно ударил, аж голова мотнулась в сторону.
В коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась, и вошел военный. В каком он был звании, Михаил понять не смог, но сквозь розовую пелену разглядел на петлицах по две шпалы.
Не обращая внимания на окровавленного Михаила, военный встревоженно сказал:
– Немцы прорвались, танки сюда прут. Километров двадцать осталось.
Лейтенант вскочил.
– У меня подследственный.
– А мне начхать! Собирайте документы и готовьтесь к передислокации.
– Есть! – Лейтенант козырнул. – А этого куда?
Военный бросил беглый взгляд на Михаила.
– Летчик?
– Так точно! – едва шевеля разбитыми губами, выговорил Михаил.
– За что в особом отделе?
Вмешался лейтенант.
– Сел на наш аэродром на немецком истребителе. Говорит – из восьмого ИАП, сбили над захваченной территорией. Сумел угнать «мессер».
В глазах военного промелькнуло удивление.
– На «Сб» летал когда-нибудь?
– Никак нет.
– Вот что, лейтенант, заберу я его у тебя. У меня два бомбардировщика без экипажей стоят.
– Так не положено, он проверку пройти должен.
– Ты в его полк звонил?
– Связи нет.
– А документы?
– В порядке.
– Потом, позже разберешься. Как там тебя? – Этот вопрос был уже адресован Михаилу.
– Борисов. Старшина Борисов.
– Пошли со мной.
Военный вышел, Михаил – за ним.
Ни конвоир, ни лейтенант не сделали даже попытки остановить его.
– Вот что, старшина. У меня потери большие, вчера два экипажа на земле погибли, при бомбежке. А самолеты их целехоньки. Ну не жечь же исправную технику? Коли ты с немецким истребителем разобрался, думаю, с «Сб» управишься. Механика я тебе дам, моторы он запустит. На первой машине я полечу – вместе со штурманом, ты за мной держись.
– Слушаюсь, товарищ комполка.
– Глаз-то видит? Управишься?
– Управлюсь – жить охота.
– Это ты правильно сказал. Лейтенант наш совсем с катушек слетел. Ему одни враги да предатели вокруг мерещатся. Насмерть забьет.
Они прошли к стоянке самолетов.
– Вот твой стоит. Михайлов! Ты где?
– Туточки я, товарищ майор.
– Нашел я пилота – истребителя. На «Сб» он не летал, но летчик боевой.
– А как же…
– А вот так! Нет у меня других пилотов. Двигатели ему запустишь. Штурмана тоже нет, за мной лететь будете.
Комполка направился к соседнему самолету.
– Товарищ пилот, извините, не знаю вашего звания, – обратился механик к Михаилу.
– Старшина. Старшина Борисов Сергей, – представился Михаил.
– Старшина Михайлов Петр, – протянул руку механик.
– Ну вот и познакомились, – пожал Михаил руку механику. – Показывай, как тут и что.
Откинув фонарь, они заглянули в пилотскую кабину. Тускло светились лампы подсветки.
Михаил уселся в пилотское кресло. Механик запустил левый двигатель, потом – правый, осмотрел приборы. Михаил внимательно наблюдал за его действиями.
Двигатели работали ровно.
– Движки-то новые, перед самой войной поменяли, – вздохнул механик.
Температура масла, головок цилиндров – все было в норме. Соседний «Сб» тоже прогревал двигатели.