Олега мутило после ночного пиршества. Ожидая на крыльце столовой Медведева, он обморочно закатывал глаза, постанывал. Наконец дождался. Алексей, как всегда хмурый, недовольно спросил:
— Ну, чего звал?
— Да не гуди ты, Шаляпин. Без тебя башка разламывается. Сказал же, разговор есть. И бутылка имеется. Давай-ка отойдем в сторонку.
Они выбрали уединенное место в зарослях кустарника, сели на траву. Медведев молча и настороженно посматривал из-под своих косматых бровей на Олега. Тот достал из кармана бутылку красного, высыпал на фуражку горсть помятых конфет в бумажных обертках, несколько пряников.
— С горла тянуть умеешь, Леха-молчун? Тяни половину. Я после тебя выпью.
Помедлив, Алексей взял бутылку, крутанул ее зачем-то несколько раз перед могучей грудью и не выпил, а вылил в раскрытый рот точь-в-точь половину содержимого. Закусил пряником.
— Вроде в нашей столовой такого рациона не было.
Олег лишь усмехнулся в ответ. Он мучительно вытянул свою долю.
— Ты, Леха, держись меня, а я тебя рационом почище этого обеспечу, — и остро уставился в скучное лицо Медведева.
Алексей молчал, спокойно разглядывая, в свою очередь, его, Красовского.
— Не думаю, — наконец буркнул он.
— Это как понимать? Чего ты не думаешь? — удивился Олег, все еще глядя на Медведева, с покровительственным превосходством.
— Как хочешь, так и понимай. Из чужих рук не беру. Свои не слабые.
— Да ты что, Леха? Не понял, что ли, еще меня? Я ж открытый весь. А вот ты темнишь что-то, сопишь, косишься на всех, меня сторонишься. Мне один кореш сказал, будто ты второй срок тянул. Так это?
— Ну и что? Об этом в моих бумагах написано.
— И вроде ты — медвежатник, по сейфам работал.
— А ты кто для меня — поп, чтобы исповедь мне устраивать?
— Да нет. Просто к тому я, что профессия у тебя ценная. Уважаю я людей с серьезной профессией. С твоей столько хрустов разом загрести можно — на всю жизнь хватит.
— Не тяни резину. Зачем звал?
— Фарт хочу хороший предложить, если не сдрейфишь, конечно.
— Трусом еще никто не считал.
— Я так и понял, потому и подошел к тебе, — Олег успокоенно расслабился. — Значит, столкуемся. Одно только опасно, линию фронта надо будет перейти.
— Непонятно толкуешь. К немцам, что ли, слинять решил?
— Они мне ни к чему. Деньги там, за линией фронта. Куш солидный, на двоих хватит.
— До войны заначил?
— Не я, а кровная тетка. В Западной Белоруссии живет. До присоединения свои магазины имела. В сороковом их у нее отобрали, национализировали. Только тетка у меня не промах, капитальчик свой успела заныкать в надежном месте. Она про это моей матухе проболталась, когда перед самой войной к нам во Владик приезжала…
— Ты про дело толкуй, а не про тетку, — заинтересовался Медведев.
— А что дело? Оно от нас зависит, — ухмыльнулся Красовский. — Как привезут нас на место, оглядимся и рванем через линию фронта до тетки. Капитал возьмем — и в Польшу. А там знаешь как, у кого больше — тот и пан…
Медведев смотрел на Красовского каким-то яростным, немигающим взглядом.
— Ты чего, очумел, что ли? — Олег, изменившись в лице, опасливо отодвинулся от Медведева.
— Ты, гнида… — задохнулся от ненависти Алексей. — За кого меня считаешь, мразь?! Да я тебя как мокрицу раздавлю!
И двинул своим кулачищем в подбородок Олегу с такой силой, что тот влетел в куст, находившийся у него за спиной, и, упав навзничь, жалобно застонал.
Медведев резко повернулся и, не оглядываясь, пошел к казармам. Красовский с трудом поднялся, потрогал дрожащей рукой подбородок, сплюнул клейкую сукровицу, побежал следом.
— Да ты чего, Леха! Поверил мне, что ли? Я ж тебе нарочно фуфло задвигал, проверить тебя хотел… Ну, узнать, чем дышишь. Сам-то я тоже накрепко «завязал».
— А кто ты такой, чтобы меня проверять? Уйди с глаз, горлохват, а то еще раз врежу.
Но Олег, опасливо косясь на руки Медведева, продолжал заискивать:
— Не злись, Леха. Правильно сделал, что двинул мне. Ты откуда родом, приморский или хабаровский?
Угрюмый Медведев все так же шагал молча, словно и не слышал суетившегося рядом Красовского. Был он коренным ленинградцем. Работал на Кировском слесарем. По молодости лет связался с ворами. После первой же кражи попался. Отсидел год. Когда подошло время идти в армию, его из-за судимости не призывали. Долго он упрашивал тогда комиссию, желая избавиться от своих «дружков»! Уговорил-таки!
Отслужил два года, вернулся на родной завод. Через несколько месяцев женился на симпатичной, тихой и заботливой девушке. Родился у них сын. О своем прошлом он уже и вспоминать перестал, когда отыскали его бывшие подельщики. Алексей заявил им было о своем твердом решении не возвращаться к старому. Но на следующий же день к вечеру его встретили возле дома и подсунули сразу два ножа: один — под ребро, другой — к горлу. Предупредили, что выбор у него — либо вернуться в шайку, либо распрощаться с жизнью. Он знал, что угрозу свою они бы исполнили. И жалко ему себя стало. Пошел с ними резать сейф, потом другой. Через три недели их нашли. На этот раз дали пять лет. Четыре с хвостом из них честно отработал на колымских шахтах. В добровольцы записался одним из первых.