— Командирам взводов и старшине роты выйти из строя! — скомандовал Войтов. Официально представил их роте и тут же перешел к дисциплине.
— Дисциплины в подразделении нет! — резко констатировал он. — Вечером в казарме была драка. Кроме того, чуть ли не до рассвета кое-кто бегал в двадцать четвертую роту пить украденное вино.
— Так не у нас же, а в двадцать четвертой… — подал кто-то голос из задних рядов.
— Разговоры в строю! — Войтов отыскал взглядом серое, помятое лицо Красовского. — Мне думается, что пьянка в двадцать четвертой тоже на совести наших. Предупреждаю: с огнем играете. Видно, забыли, что с вас пока еще и прежняя вина не снята…
— Вот обмундируемся, тогда и порядок будет как в армии. А так, что ж, будто босяки ходим!
На этот раз командир роты не одернул крикуна, только сверкнул глазами.
— Сегодня обмундируем после санобработки. А завтра утром будете принимать присягу. — Пройдясь перед строем, Петр добавил: — Сегодня утром четверых из двадцать четвертой и двадцать шестой под конвоем отправили назад, к местам заключения. Считаю, что им повезло. Провинись они завтра — пошли бы под военный трибунал. Это всем ясно? У меня все.
Войтов еще раз строго оглядел строй и, ничего больше не добавив, резко повернулся и зашагал к зданию штаба. В строю послышался недовольный ропот:
— Гляди-ка, молодой, а с гонором.
— Кому он строгость свою показывает? Не таких видали!
— А он, как тот мышонок, который пищал, чтобы ему кошку доставили, а он, мол, ее…
— Ха-ха-ха-ха!
— Поглядим, как он себя в бою покажет.
— Отставить выкрики в строю! Смирно! — раздался звонкий голос Пугачева. — Может быть, и немного резко сказал вам командир, но по существу все правильно. Что касается его храбрости, то он ее уже показал у озера Хасан. За это орденом отмечен. Если хотите, могу рассказать о нашем командире. Вольно! Можно разойтись, а кому интересно, присаживайтесь на травке.
Рота почти в полном составе расселась на поляне вокруг политрука.
— Вот вы обиделись на него за строгость, — начал Андрей. — А ведь она для вашего же блага. Да-да, не улыбайтесь, сейчас объясню, в чем дело. С лейтенантом мы старые друзья. Оба при воинских частях выросли. Так вот, Петр Войтов еще в детстве своими глазами видел, как из-за двоих разгильдяев погибла вся погранзастава.
— Как это так? — послышался удивленный возглас.
— У озера Хасан это случилось, в двадцать восьмом году. Двое пограничников, будучи в ночном дозоре, выпили бутылку водки. Ночью и трезвому службу нести не просто, да еще на границе. Словом, заснули оба, а тут банда нагрянула. Этих двоих спящими прикончили и заставу врасплох застали.
Бойцов и младших командиров вырезали сразу, а над начальником заставы и его женой, прежде чем головы им отрубить, несколько часов измывались. И все это — на глазах одиннадцатилетнего сына. Потом и ему иголки под ногти стали загонять. Тоже, наверное, прикончили бы, да эскадрон из погранотряда подоспел на выручку.
— Так что ж это получается? Выходит, тот пацан…
— Да, Смешилин. Я о нашем ротном командире Петре Войтове и его родителях рассказал. Как, по вашему, он после такого должен относиться к нарушителям дисциплины и пьяницам?
— Да-а… Тогда, что ж, конешное дело…
— А сами вы, товарищ политрук, говорят, с ранних лет к армии прибились? — полюбопытствовал Юра Шустряков. — Я потому интересуюсь, что сам тоже без родителей воспитывался. Только в детдоме.
— И у меня такое же детство выпало, как у Войтова. Моих родителей кулаки убили. Тут среди вас свидетель тому случаю есть, — Пугачев оглянулся на Николая. — Вот, старшина Колобов. Мы ведь вместе с ним росли. Друзья детства. С кулацкими сынками вместе дрались. Когда мои родители погибли, и Николай отца лишился…
— Ну, да что это я все о давнишнем вспоминаю. Николай на фронте уже побывал, награжден медалью «За отвагу». Пусть лучше он расскажет роте, какой дисциплины требует от воинов фронтовая обстановка. Да и вообще нам о фронте не мешает всем послушать. Давай, Колобов, бери слово.
Для Николая такой поворот беседы явился полной неожиданностью.
— Что ж тут рассказывать? — смешался он. — На фронте без железной дисциплины — гибель. Это каждому ясно. Если дисциплины нет, то и потери всегда большие, лишняя кровь льется.