«Сволочь, отсюда теперь не то, что выбраться, выглянуть не даст», — тоскливо подумал Смешилин. Ощупав саднящее от ожога место и убедившись, что ничего страшного нет, он огляделся и заметил на самом дне воронки увесистый кусок брони от немецкого танка, подорвавшегося, наверное, на своих же снарядах прошлой осенью. Рома поднял его, поставил на ребро и, увидев торчащий из плиты штырь, ухватился за него. Осторожно он выставил плиту над краем воронки. В нее тут же ударило несколько пуль, но тяжелая броня погасила силу ударов. Рома крепче ухватился за штырь левой рукой, а правой передвинул плиту вперед, одновременно и сам подтянувшись за ней. Теперь он не боялся вражеского пулеметчика. Медленно, метр за метром пополз к дзоту.
В какой-то момент особенно мощная и прицельная очередь чуть было не выбила спасительный щит из его рук, но Рома удержал его, передохнув в попавшейся на пути воронке, пополз дальше. Он опасался уже не столько самого дзота, сколько вражеских автоматчиков или гранатометчиков. Что им стоит шарахнуть по нему из какой-нибудь отводной траншеи сбоку? Тут оставалось надеяться только на своих товарищей, на то, что они сумеют прикрыть его.
Наконец пули перестали молотить по плите. Выбрав небольшую яму, Рома огляделся. Он находился уже в «мертвом», непростреливаемом пространстве. Дзот высился перед ним тяжеловесной двухметровой громадой из толстенных бревен. Они были уложены в два ряда, а между ними засыпан песок. Таким стенам, надо думать, и снаряды не страшны. От амбразуры Рому отделяло всего каких-нибудь пятнадцать-тринадцать метров. Дальше ползти уже было опасно.
Не отрываясь от земли, все еще удерживая перед собой спасительную плиту, Смешилин отцепил правой рукой от пояса две гранаты. Одну положил перед собой, а вторую, вырвав зубами предохранительную чеку, метнул в амбразуру. «Лимонка» разорвалась прямо под стволом пулемета, и Рома, не медля ни секунды, бросился к замолкшей амбразуре. С отвращением вдохнув ядовитый запах сгоревшей взрывчатки, он не бросил, а протолкнул рукой в узкое отверстие вторую гранату. Она глухо взорвалась внутри дзота. Из амбразуры повалил дым…
Перед отделениями Павленко и Красовского вдруг ожил мощный дзот. Скорее всего, он-то и являлся ключевым звеном вражеской обороны. Его пулеметы контролировали подступы к траншее не только по центру, но и на флангах наступавших штрафных рот. Подавить этот дзот Красовский поручил Фитюлину и Василькову, назначив Славку старшим. Прошло уже минут двадцать, как бойцы уползли выполнять задание, а вражеский пулемет все так же намертво прижимал к земле залегших в поле штрафников. Что сталось с посланными к дзоту бойцами — Колобову оставалось только гадать, и он приказал Застежкину попытаться подавить дзот из ПТР.
— Несподручно отсюда, товарищ старшина, — возразил Прохор. — Это б надоть вон из-за того бугорка жахнуть, что левее. Только ить там фрицы в траншее сидят.
— Не было бы немцев, то и стрелять не в кого было бы. Ты мне отсюда сумей из своей «жахалки» глотку пулемету заткнуть!
— Так несподручно ж отсюда! Вот ежели между фрицами и дзотом с ПТР просунуться… А вы отсюда меня прикройте. Только Шустряков мне в таком разе не нужен. Чего лишней душой-то рисковать, один обойдусь…
И Прохор, обложив замысловатым матюком сунувшегося было за ним второго номера, пополз из траншеи, забирая влево. Передвигался он с помощью только одной руки — второй тянул за собой тяжелое противотанковое ружье и коробку с патронами. Полз быстро, расчетливо, от воронки к воронке. Скоро Прохор исчез из виду и, наверное, занял удобную для себя позицию, так как минут через пять пулемет словно поперхнулся. Потом вновь ожил, дал две или три очереди.
Со стороны реки донесся яростный рев поднявшихся в атаку штрафников, и Колобов, безуспешно пытавшийся обнаружить посланных к дзотам бойцов, с досады бросил бинокль и приказал отделениям ударить через сооруженные завалы вправо и влево по траншее. Немцы не выдержали удара с обеих сторон, побежали. Николай, приподнявшись над бруствером, снова попытался рассмотреть, куда подевались Застежкин и Фитюлин с Васильковым, но опять ничего не увидел.
— Товарищ взводный, комроты нам пополнение прислал. По отделениям надо бы распределить, — раздался сзади голос Пищурина.
— Вот это дело! — обрадовался Николай. — Большое пополнение?