— Испугаешься… — угрюмо подтвердил басовитый.
— Да-а… А штрафные эти, вроде как в самом деле дьяволы. Горстка их против немцев, а они… Как вспомню, так и сейчас дрожь берет. Выскочили из траншеи и под самый огонь… И прут, будто заговоренные. Косят их, а они…
— Что ж им остается, — проговорил второй. — Им только в одну сторону воевать положено.
— Да я знаю это. Только не видел никогда. Прижмут их немцы к земле огнем, а они снова поднимаются… И опять — в самое пекло. Отбили они, однако, траншею у немцев. А Витьке Митякину миной ногу оторвало. Еле я до переправы дотащил…
Вспомнив этот разговор, Колобов зябко передернул плечами и отозвал в сторону Красовского.
— Ну, что с Петушковым? Так и не объявился нигде?
— Всех уже опросил, — нервно дернулся Олег и поморщился, почувствовав боль от касательного ранения в боку. — Может, раненого санитары в тыл эвакуировали. Может, убило и землей засыпало. Мало ли?
— «Может», — недовольно протянул Николай. — Санитары вчера тут только наши были. Они бы сказали. И как это могло случиться, что его никто со вчерашнего утра не видел? Смотреть за своими людьми лучше нужно!
— А в бой их вместо меня дядя поведет, да? Если вас, взводных, «поднималами» называют, то что уж про отделенных говорить? К тому же из отделения вы его к себе связным забрали.
— Ладно, пошли еще раз своих ребят, пусть все воронки и щели осмотрят. Пищурин! Собери командиров отделений в землянку и сам тоже приходи туда через пять минут. Поговорить надо. Всем остальным полчаса перекур.
В тесной, наспех поправленной землянке собрались Пищурин, Красовский, Медведев, Павленко и Громов, которого Николай назначил вчера командиром четвертого отделения. Алексей Медведев болезненно кривился, бережно поддерживая перебинтованную у предплечья руку.
— Болит? — спросил Колобов.
— Да не так, чтобы очень. В кости свербит. Ничего, перетерплю.
— А зачем ты тут нужен такой терпеливый с одной рукой?
— Ты что, командир? — вскинулся Алексей. — Мы же вместе ко мне домой ходили. Видел же все… Рано мне в лазарете отлеживаться.
— Я не настаиваю, — согласился Николай. — Тем более, от взвода едва полтора отделения осталось, а немцы вот-вот в атаку пойдут. Что у нас с земляными работами?
— Заканчиваем, товарищ старшина. Минут на двадцать осталось, — доложил Пищурин.
— Как с оружием и боеприпасами?
— Из роты ящик бутылок с горючей смесью доставили — на случай если танки… И винтовочных патронов дали.
— Бутылки поделите между отделениями, пригодятся. А патроны пулеметчикам отнесите. У тебя сколько винтовок в отделении осталось, Медведев?
— Ни одной. У всех шмайсеры и по три полных рожка на каждого.
— И все?
— Ну, два пулемета еще, которые вчера в траншее захватили. Только патронов к ним маловато, на полчаса, если по-хорошему.
— Так, а у тебя, Красовский?
— С автоматами то же самое и один пулемет.
— С патронами как?
— Нормально. Пару атак отбить хватит, а там еще добудем.
— Атаки отбивать — не наступать, на трофеи не надейся. Что у тебя, Павленко?
— Ну, про ПТР вы знаете. Шмайсеры тоже у всех и патронов трохи имеем. Два пулемета хлопци вчера с германьского дзота притягнули. Тяжелые, як смертный грех, но патронов к ним богато.
— Ты, Громов?
— Так что я? У меня ж салаги в отделении. Тремя шмайсерами вчера разжились. Остальные с винтовками. Больше ничего нет.
— Значит, так. Ты, Павленко, передашь Громову один МГ и патроны к нему дашь, штук пятьсот. А чтобы Громов не искал среди своих пацанов пулеметчика, передашь и его… Временно.
Федор болезненно напряг лицо.
— Это за какие ж заслуги я ему свои трофеи отдавать буду? Да еще с пулеметчиком! Я ему что, запасной полк или арсенал?
— Я ничего у тебя не прошу! — вспыхнул Костя.
— Ну и нечего тогда говорить. А то МГ, МГ… Может, он и не стреляет совсем.
— Значит, перед тем как отдать, сам его и проверишь, — спокойно продолжил Колобов. — И ты, Медведев, отдашь один пулемет Громову. Его отделение, действительно, самое слабое. Если не устоит, всем туго придется…
— Вот они где, отцы-командиры! — В проеме распахнутой двери показался командир роты Войтов, а за ним, весело подмигнув Николаю, появился Пугачев.
— Бойцы работают, а они заседают. Не надо докладывать, сидите. — Войтов опустился на попавшийся ему на глаза ящик. — Неплохо воюете, мужики! Вчера первыми из всех трех рот шли. Молодцы! От имени командира батальона объявляю благодарность всему личному составу взвода.