Меня в дрожь бросило. Сразу ляпнуть: мол, так и так? Мечтаю...предлагаю... Чушь! Высмеет. Мол, столь дорогие подарки не принимает... А ответа ждет... Рванулся вперед шуткой:
- Я - влюбленный антропос!
Засмеялась. Улыбка детская, искренняя. Огромные глазищи потеплели. Сказала тихо, уже без улыбки:
- Не ново. Но любопытно... Я знаю "страсти по Матфею". Но... по интернету? Что же вас привлекло?
Сказал, как в реку бросился:
- Единство душ, как я думаю...
Молчит, взглянула пристально, как в душу выстрелила. Ох, не верит Лола сомнищу и парижских и залетных "антропосов", которых вокруг нее, наверное, считать-не пересчитать... Наконец, молвила:
- Как вас зовут, дорогой антропос?... Савелий, единство душ... в чем?
- С вашей вовсе недетской ненавистью к "гебульникам", с вашей яростью к ним, прохвостам по найму ... эти ваши чувства со студенческих лет разделяю...
Лола, поверьте, я не комплиментщик по натуре и сейчас вовсе не шучу. Я в восторге от "безумного протопопа Аввакума", как крестит вас это смрадное гебульное болото. За вас хоть в огонь!
И вдруг снова детская улыбка:
- Странный какой-то влюбленный... генацвали, как сказала бы моя мама.. Таких действительно еще не было... Ладно, попьем кофе, генацвали. У меня в зернах. Турецкое.
Я выдавил из себя. Голос у меня какой-то сиплый, противный до нельзя:
- Можно один-единственный вопрос? Я вас знаю, возможно лучше, чем самого себя. Одного не ведаю. Вы девушка-чернавушка из русской сказки? Или... чеченка? Грузинка? Турчанка?
- Сразу ясно, из России человек. Да еще "самый-самый первый среди неравных!"... Какой первый вопрос у него вырвался? Каких вы кровей?
Ох, свернули русским мозги набекрень... Генацвали, а если я турчанка? Или гречанка? Что вам? Может быть, вы исследователь-социолог? Хотите постичь, от каких корней ветвится моя любовь к гебне ...что ее питает?
- Да нет, дорогая... любимая ... Анастасия! Полукровки, по наблюдениям историков, самые талантливые люди на земле. Вот и вы - Лола!..
- Лола!.. Ну и что? Так захотела мама. Она с Большой Грузинской улицы. Есть такая в Москве, у Белорусского вокзала... Простите, я займусь кофе.
- Лола, милая, я не принес даже бутылки вина. Летел на крыльях. Можно, сбегаю а магазин? Одна нога тут, другая...
- У меня полон холодильник. Но все сырое. Готовить собираюсь завтра. И... хорошо бы нам ... обойдись без вина - Лола, так давайте я приготовлю?
- Вы?!
- Лола, я ста... закоренелый холостяк. И почти все время в разъездах, в турне. К сожалению, я не в силах возить с собой по России концертный рояль, но добротная чугунная сковорода и кастрюля путешествуют со мной. Всегда... А что на вашей кухоньке?.. Можно взглянуть?.. Алюминий? Ни в коем случае! Аллюминиевая посуда отбивает память... И так, что вы предпочитаете на ужин, Лола? Рыба или мясо?.. Медлите? Ну, дайте человеку шанс!.. Лола, в этом главная причина просперити Соединенных Штатов! Человеку, какой он ни есть, дают шанс!
Лола засмеялась, махнула рукой:
- Ну, рыба!
Дальнейшее Савелий поведал мне свое так нервно-взвинченно, с бездной восклицаний и неуверенных вопросов, так ли он сказал Лоле про то или это? что я решил, для краткости, да и большей четкости излагать рассказанное им то непосредственно от самого Савелия, то как бы со стороны.
Савелий заработал на кухоньке, вскидывая нал головой руки, пассами эстрадного фокусника. Щелчком сбил крышку с майонеза. Обмазал майонезом нарезанные кусочки салмана. Несколькими стремительными движениями нарезал морковку, накрошил лук. Налил в кастрюлю воды, ткнул ее на плиту, чуть подкрутив горелку и плотно закрыв кастрюлю крышкой. И все это, Лоле казалось, во мгновения ока.
- Дорогой Савелий, так вы повар?
- И повар тоже, Лола. И еще остается время поддерживать вас в интернете...
- Так вы кудесник, месье?
- Нет, лучше остановимся, Лола, не на "месье", а на "геноцвали". Это и вам, и мне роднее? А как вы насчет блинчиков, Лола? Сображу их, пока катрюля не споет о своей готовности... - Увы, у меня нет дрожжей.
- Лола, зачем кудеснику дрожжи? Миксер есть? Вливаем туда... Лола, вы у кудесника на подхвате! Хорошо? Прошу - одно яйцо. Стакан молока. В темпе, Лола! Стакан или пригоршню муки. Не вижу кукурузного масла!.. Во-обще нет! - Господи, как она тянет гласные, Умереть можно!.. - Нет гербовой, Лола, пишем на простой...
Пока Савелий заполнял миксер и сбивал смесь, на огне раскалялись две брошенные на огонь аллюминиевые сковородки.
- Половник! - тоном факира потребовал Савелий, и стал наливать половником поочередно на одну, затем на вторую сковородку. Налив обе, тут же переворачивает готовый блинчик первой сковородки на другую сторону... Когда начинает румянится и второй, снимает готовый, хорошо поджаренный блинчик с первой... И пяти минут не прошло, на столе, перед изумленной Лолой, гора блинчиков.
- Савелий, куда я дену этот замечательно пахучий Монблан?
- Завтра двинем с вами с лоточками к Собору Парижской Богоматери, богомольцы голодны, как черти. Все расхватают!
Лола расхохоталась. А потом как- то присмирела, в изумлении. Движения Савелия были так артистичны, стремительно-точны, что она не успевала уловить, когда он добавлял чуть-чуть соли, когда сахара...
- Ну вот, и рыба о себе заявила! - почти торжественно объявил Савелий. Как пахнет! Что там знаменитые чеховские жареные гуси...
- Ой, у меня осталось немного красной икры! - вокликнула Лола
- К блинчикам пойдет! Можно и сметаны! Можно и творожку!.. Ну, так, заключил Савелий, когда они мыли руки после еды, - Лола, я вам подхожу... помолчал... - в качестве повара? - И почувствовал, от неслыханного внутреннего напряжения, которым жил все эти минуты, чуть-чуть кружится голова...
- Савелий, - сказала Лола, когда он утомленно присел на краюшек стула, - а старуха консъержка не спутала? Вы сказали ей "по-овар", она передала "пианист".
Савелий как-то сразу развеселился.
- Конечно, старуха спутала! Но, Лола... все в свой черед. Я сдал вам зачет, а может быть, даже госэкзамен на шеф-повара. Теперь, когда шеф хорошо поел и в пальцах восстановилась прежняя сила удара, он, наглец и виртуоз, как и все шеф-повара, попробует сдать экзамен и на пианиста... Если в углу комнаты дейстательно заслуженнй старик "Беккер", прикрытый вами кружевной дорожкой, а не книжный шкаф и не швейная машинка, как в моих российских турне случалось, я могу попробывать. Как вы на это?
- Савелий, если вы пианист такого же класса, как повар!... - И улыбнулась гостю привычно- вежливо: - Прошу!
Савелий был уже возле пианино, бережно снял кружевную дорожку, открыл крышку. "Мда-а! Хреновое пианино! Такое же, какое было в Малеевке, пока писатели не разжились концертным роялем. Хуже! Ми-диез явно фальшивит. "Ля" -бемоль вообще запало... Ч-черт". Такое и покупалось дочкам, чтоб они учились барабанить "для приманки петухов". Ну, Савелий, какое есть, такое есть! Давай, раб Божий!
С первого аккорда Лола поняла, с кем имеет дело. Привстала в радости и удивлении, да так, новерное, все начало программы и простояла...
- Ну, я в час десять минут уложил всю прогамму. Как на Нью-Йоркском радио, - И Савелий опять заговорил суматошно, с пулеметноой скоростью, перескакивая с одного на другое. - Встал из-за рояля. Опустил руки. Повернул голову. Она рядом стоит, касаясь меня грудью. Груди тугие. Девчачьи. Торчком из-под джемпера... Как током меня пронизало. Глазищи огромные. У самого моего лица. И, видит Бог, не преувеличиваю, не глазищи угли с огня. Насквозь прожгли. Обхватил ее сильно, по мужски. Поцеловал. Не отвернула лица. Не подставила щечку, как обычно бабье. В губы поцеловались. От губ пахнуло детством. Парным молоком. Сердце зашлось. Прижал к себе изо всех сил, готовый, конечно же, на любой безумный поступок.
Бывал я в таких ситуациях, Григорий Цезаревич. В разных городах и весях. Чего уж тут мужчине думать! Подымай на руки и неси, как честный военный трофей, - на кровать или диван...
Но тут трофей бесценный... Любимый больше жизни! Трепет сердца. К тому же крутой, непредсказуемый "протопоп Аввакум", и я, не осудите, Григорий Цезаревич, заколебался... - А она, не отстраняя меня, протянула руку к стене. Оказалось, к телефону. Взяла трубку. И не сказала, пропела кому-то возбужденно, низким неведомым мне гортанным голосом: