Договорить я не успел, отлетев от подзатыльника на доски помоста. Крепенько, до разбитого носа и боли в глазах.
Неуклюже поднимаясь на корячки получил чувствительный тычок, кажется прилетело по рёбрам. Дальше темнота…
Часть вторая
(09 июня 1951 г.)
(Митрофанов Иван Иванович)
Опять Васька оказался прав, далеко капусту разместили в этом году и если дождей не будет придётся целыми днями бочку к реке гонять. Перестраховался, думал подальше от перегона скота, надежнее. Намаюсь теперь, завтра снова в поле и никого не волнует что выходной. Сгорит урожай, а ответственный кто? Конечно, никто не упрекнет, но сам поедом изведусь, буду знать что мог не допустить. Концерт ещё этот, будь он неладен. Ладно, обещал Алёне сходить, слово нужно держать, тем более последний месяц идёт, нервничать ей никак нельзя.
– Па, а ты научишь меня как Толик прыгать? Он так ух и как волчок закрутился. – сзади подошёл Пашка, и заботы об урожае отступили. Ещё бы, дожил наконец, отцом стал зваться, а то всё дядя Ваня. Эх.
– Это какой Толик? Ефима младший? Интересно посмотреть как он закрутился. О, вон мать появилась, не будем заставлять женщин ждать. Пойдём.
Закрутился? Это где же он научился, вроде погодки с Пашкой, вместе в школу пойдут? Я не слышал, чтобы у нас малышня сальто исполняла и судя по эмоциям, не просто один оборот. Двойное или винт добавил? Нужно будет посмотреть.
Вот это толпа собралась и залетных много, как бы буча не случилась. Нужно ребят найти, обстановку узнать. С кем только Алёну оставить, чтобы понадежней. Кажется знаю…
– Юль, а почему народу столько? – обратился я к Пироговой. Возле Юльки будет безопасно, её все мужики стороной обходят. – Понятно. Ты не могла бы, за Алёной приглядеть? Мне ребят найти нужно. Вот спасибо. И где они? Понял. Родная я быстро, чмок…
– Здорово мужики, что смурные такие? – ребята действительно находились там где указала Юлька.
– И тебе поздорову Вёх. – если Васька серьёзен дело плохо и очень плохо если назвал позывной. – Лоб смерть чует, с самого утра.
– Ну это у него каждые выходные – попытался я, успокоить себя и друзей. – Вспомни на майские. О, привет Илюх.
– Там другое, я знал как самому уйти. Знал как за собой увести, вы и сами чувствовали… – начал Федька шипеть, чтобы никто не услышал. Рыжаков всем видом демонстрировал, что наш разговор ему не интересен. – Сейчас как будто маятник, то кровь, то родниковая вода. И я уверен, источника три и они движутся.
– Так, нечего гадать. Я тоже смерть слышу, но такого зова, четыре года не было. – Васька был собран, сосредоточенно разглядывал пребывающих.
– Я бабушке ещё утром сказал, обещала быть. – сообщил Федька.
– Без неё справимся! – огрызнулся Васька, но то что не употребил слово “ведьма” при этом, говорило о многом. Главное он боится. – давайте по секторам. Я к той компании. Лоб к поселковым, ты у них за своего, дави агрессию, но и сам не провоцируй. После поиграете, когда детей рядом не будет. Ты, паси сверху между бабами и городскими. Если почувствуешь что-то, подай сигнал. – Последнюю фразу он обращал ко мне, а после утвердительного кивка, повернулся к милиционеру – Илюх? – задал он понятный всем вопрос.
– С вами. Постарайтесь не покалечить, никого. Я к мужикам, обрисую позицию, скажу чтобы за бабами смотрели.
– С богом – подтвердил я кивком.
– К албасте всё! – услышал Федькин ответ, который можно было трактовать по разному.
…
– Во даёт Толик, знатного Ефим хлопца выспитал. Я бы так не смог. – сказал младший.
– Да ты к девке подойти боишься, даже если она согласна. – поддел того средний, вокруг заулыбались.
– Вань, а что нас Илья к тебе прислал, опасаетесь чего? – обратился ко мне старший из подошедшей троицы.
– А ты сам подумай, там поселковые, тут городские. Пара слов и полезут кулаки чесать. А где кратчайший путь?
– Охма! Надо баб беременных и детишек убрать. – оценил обстановку молодой.
– Не уйдут они, я уже и своей и Полине говорил. Мужики, только одна просьба, молчите, чтобы нас крайними не сделали. – ответил я.
– Уверен что буча будет? – спросил средний, улыбка пропала с его лица.
– Буча может и нет, но что-то будет. Главное Женщин прикройте.
– Да там Пирогова. Она сама кого хочешь прикроет, от неё не убежишь. – вокруг опять заулыбались.
Парень начал петь очередную песню, сидя в центре моста. У меня побежали мурашки по рукам и я был не единственным. Установилась полная тишина, даже комары кажется перестали летать.