Выражение лица Зака изменилось, и впервые она увидела безжалостного солдата.
— Что это за мужчины?
— Всякие академики. — Она пожала плечами. — Мама и папа оба профессора в Беркли — математика и физика.
— Академики в твоём вкусе?
— Нет.
Он снова посмотрел на неё, и его глаза стали леопардовыми.
— Уверена?
— Вполне. — Она поймала себя на том, что отказывается поддаваться чувству зарождающейся опасности. Если она уступит хоть на дюйм, Зак захватит целую милю. И хотя она, возможно, не была доминирующей женщиной, важно, чтобы он уважал её. Она нахмурилась. Конечно, важно, но эта мысль настолько яркая, сильная, интуитивная — будто разум знал что-то, чем ещё не был готов поделиться.
Затем Зак заговорил, прервав ход её мыслей.
— Значит, ты пропустишь ужин. — Это ясный и незатейливый приказ.
Энни открыла рот и произнесла:
— Нет, ты поедешь со мной.
Глава 5
Ухмылка Зака была откровенно довольной.
— А что на это скажет человек-свидание вслепую?
Она не могла поверить, что только что приказала ему что-то сделать. Более того, не могла поверить, что он согласился.
— Вероятно, «Слава Богу».
— Что?
— Моя двоюродная сестра Каролайн тоже работает в университете. Мужчины приходят, ожидая увидеть статную, интеллектуальную, белокурую красавицу, а получают меня.
— И что?
Она нахмурилась, гадая, не дразнит ли он её снова.
— А то, что я настолько противоположна Каро, насколько можно вообразить.
— Если они не обратили на тебя внимания, им же хуже. — Он пожал плечами. — Не хочешь включить музыку?
Она моргнула на то, как он отметает разочарования прошлого простым заявлением. Если бы он ей уже не нравился, сейчас бы точно стал нравиться.
— Нет, мне нужно рассказать тебе о маме.
Она сглотнула, понимая, что всё испортила. Не скажи она об ужине, могла бы вообще избежать всего.
Зак застонал.
— Только не говори, что она вегетарианка, — сказал он так, будто это самое худшее.
Энни предположила, что для Вер-леопарда, да.
— Нет. — На этот раз он не смог заставить её улыбнуться вопреки желанию. — Моя мама немного, — она попыталась найти лёгкий способ сказать это, но такого не было, — предубеждена против Веров.
— Ах. Дай угадаю — она думает, что мы всего на шаг выше животных?
Энни почувствовала себя неловко, обсуждая это, но должна была предупредить Зака о том, с чем может столкнуться, если пойдёт на ужин.
— Не так прямолинейно. Люди — нормально, и она восхищается пси, но никогда не хотела, чтобы я встречалась или дружила с — она показала пальцами кавычки, — грубыми и первобытными Верами.
— А как насчёт тебя? — Вопрос задан обманчиво тихим тоном.
— Это оскорбление, Зак, — сказала она так же тихо. — Если ты всерьёз так обо мне думаешь…
Он выругался.
— Извини, Энни, ты права, я веду себя как осёл. Моё единственное оправдание — ты надавила на больное место.
— Знаю. — Она не могла винить его за реакцию. — Мне от этого не по себе, и я пыталась переубедить её, но не вышло
— И как она относится к тому, что ты преподаёшь в школе с таким большим количеством Веров?
— Что так я отыгрываюсь. — Она рассмеялась над выражением его лица, неловкость рассеялась. — Она, кажется, не понимает, что я взрослая, как сказали бы дети.
— Почему ты ей это позволяешь?
Она начинала ожидать от него прямых вопросов.
— Мама была в том поезде и пыталась вытащить меня, даже несмотря на то, что меня придавило огромным количеством обломков, и у неё не было надежды что-то сдвинуть. — У Энни перехватило горло от нахлынувших воспоминаний. — В то время у неё была сломана рука, но она не проронила ни единой слезинки и продолжала пытаться вытащить меня.
Зак провёл костяшками пальцев по её щеке.
— Она любит тебя.
Энни нашла утешение в этом прикосновении, и когда он вернул руку на руль, поняла, что он каким-то образом придал ей сил.
— Да. Поэтому я так много спускаю ей с рук. — Она откинула голову на спинку сиденья. — То, что она питает к Пси, как почти их обожествляет, тоже имеет свои корни в несчастном случае.
— Каким образом?
— Там был один мальчик — я не знаю, откуда он взялся, но такого маленького роста, моего возраста или младше с глазами кардинала. — Она вздрогнула при воспоминании о холоде в тех необыкновенных глазах цвета белых звёздочек на чёрном бархате. Пси жили без эмоций, но она никогда не видела такого совершенно холодного ребёнка. — Он снял с меня обломки.