Душ выключился.
— Душ свободный! — раздался крик через несколько минут.
Он дал ей ещё пару минут, чтобы закрыться в спальне, не уверенный, что смог бы устоять, увидь её, закутанную в соблазнительное непостоянство легко снимаемого полотенца.
Когда он, наконец, вошёл в маленькое, выложенное плиткой помещение, то обнаружил, что оно пропитано щедрым ароматом какого-то женского дезодоранта. Но мыло, как он был рад видеть, не слишком девчачье. У мужчины должны быть стандарты, подумал он, и запрограммировал душ на прохладный. Наконец-то ему удалось охладить тело.
Энни сидела в машине Зака на подъездной дорожке к дому своих родителей и теребила пальцы.
— Я никогда не приводила мужчину домой, — выпалила она. — Мне показалось, что это не стоит такой суеты.
— Я польщён.
Она нахмурилась, глядя на него.
— Не дразни. — Но она почувствовала, что немного расслабилась. — Пошли, быстрее покончи с этим. — Открыв дверь, она вышла.
Они встретились в передней части автомобиля.
— По крайней мере, вечер сегодня прекрасен, — заметила она.
Зак обнял её с ленивой грацией леопарда.
— Мне нравится твоё платье, — пробормотал он, проводя кончиками пальцев по её бедру.
— О. — Она снова напряглась, но по другой причине. Энни выбрала чёрное платье, потому что в нём её матери не на что было бы жаловаться. Но слова Зака заставили её понять, что оно может быть квалифицировано как сексуальное. — Ты же не думаешь, что я полная для него?
— Я расскажу тебе потом… после того, как сниму его с тебя.
Она округлила глаза, а пульс ускорился.
— Веди себя прилично.
— Если смогу его снять?
Мгновение тишины, под ночным небом, изрезанным осколками сверкающего алмаза.
— Да. — Она хотела танцевать с дикостью в нём, хотела почувствовать, каково это, когда к тебе относятся как к красивой, чувственной женщине. Но ещё больше хотела секса с этим мужчиной, который уже занял место в сердце. Энни знала, что собиралась нарушить одно из самых фундаментальных правил, углубляя эти отношения, рискуя сердцем, но также знала, что если не будет любить Зака, то будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Возможно, впервые подумала она, возможно, выбор её матери был не таким простым, как всегда верил ребёнок в Энни. Возможно, с этим единственным мужчиной, который имел значение, не было выбора, не было защиты от неизбежного конца мечты.
— Да, — повторила она. — Ты можешь.
— Тогда я буду вести себя наилучшим образом. — Он поцеловал её в висок. — Пойдём, Ангел.
Она уже привыкла к этому прозвищу. Как ни странно, ей казалось, что он называл её так целую вечность… будто это правильно. Подходя к двери, она вцепилась в это чувство, как в талисман.
— Ну, вперёд. — Она нажала на дверной звонок.
Мать открыла дверь через пару секунд. Одетая в строгое чёрное платье, украшенное неброской ниткой жемчуга, с тёмными волосами, скрученными в изящный узел, Кимберли Килдэр выглядела успешной, утончённой, профессиональной. Никто не мог догадаться о глубокой уязвимости, которая, как знала Энни, скрывалась под полированной поверхностью.
— Анжелика. — Её мать подалась вперёд, чтобы позволить Энни чмокнуть себя в щеку.
Отстранившись, Энни сказала:
— Мам, это Зак Куинн.
Выражение лица её матери не изменилось, но Энни знала, что Кимберли заметила в мужчине всё — от чёрного костюма до блестящей серебряной пряжки ремня и накрахмаленной белой рубашки. Расстёгнутый воротник придавал одновременно официальный и непринуждённый вид. Она чуть язык не проглотила, когда вышла из спальни и увидела, что он ждёт её у двери. Дикого Зака хватало, чтобы свести с ума, но Зак, притворяющийся ручным… Вау.
— Мистер Куинн, — поздоровалась её мать, протягивая руку — профессор Килдэр, возможно, не особенно высокого мнения о Верах, но никто никогда не стал бы критиковать манеры.
— Миссис Килдэр.
Отпустив его руку, Кимберли отступила.
— Проходите, пожалуйста. — Она провела их по коридору в гостиную с углублением справа. Внизу собралось гораздо больше людей, чем ожидала Энни.
— Я думала, будет скромный ужин.
Улыбка матери никак не смягчила холодного неодобрения в глазах.