— Ах, Энни. Разве ты не знаешь? Мой кот предан тебе. Если бы ты попросила ползти, я бы полз.
То, как он только что вырвал своё сердце и бросил его к её ногам, разрушило её. Дрожа, она приложила два пальца к его губам.
— Я бы никогда не попросила об этом.
— Я бы тоже. — Его губы шевельнулись от её прикосновения. — Доверься мне.
Вот в чём суть всего этого. Она обожала его, любила сверх всякой меры, но доверять… Доверять сложнее. Затем она посмотрела в гордое лицо, в дикое сердце леопарда внутри, и поняла, что ответ может быть только один. Она отказывалась позволить страху обмануть себя и лишить обещанной славы.
— Хочу, — сказала она, перерезая последнюю страховочную верёвку, которая удерживала подвешенной над бездонными глубинами пропасти. — Я доверяю тебе больше, чем кому-либо.
В эту секунду что-то сжалось в её груди, а затем оборвалось, отчего перехватило дыхание. Энни инстинктивно прильнула к Заку, и он крепко обнял её, уткнувшись лицом в изгиб её шеи. Когда она снова смогла дышать, нежно запустила пальцы в его волосы.
— Зак?
Он вздрогнул.
— Боже, я так боялся, что ты скажешь «нет».
Она почувствовала его ужас, любовь и преданность. Словно у неё прямая связь с его душой. Красота этого ошеломляла
— О Боже. — Не было иного способа, чтобы эта связь когда-то позволила игнорировать друг друга. — Зак, я обожаю тебя. — Наконец-то она смогла признать это, ей нужно было признаться, нужно было сказать, что он не одинок.
— Знаю. — Он обнял её, и волна любви, приправленная первобытной яростью кошки, прокатилась по связи. — Я чувствую тебя внутри себя.
«Как и она», — подумала она в немом изумлении.
Неделю спустя Энни села к Заку на колени, закрыв ему обзор на футбольный матч. Он потянулся, чтобы поцеловать её.
— Хочешь поиграть, Училка?
Она всегда хотела поиграть. Но им было что обсудить.
— Нет, это по делу.
Он выключил игру.
— В чём дело?
— Мы должны сыграть свадьбу.
— Мы пара. — Он рыкнул. — Какого чёрта нам нужно устраивать свадьбу? Это сводит всех с ума — в прошлом году я видел, как взрослый мужчина плакал во время подготовки.
Когда-то она бы удивилась, как, чёрт возьми, женщины Веры осмеливаются противостоять своим мужчинам, когда те начинают рычать. Теперь знала — небеса могут рухнуть, а земля разверзнуться, но их пары никогда не причинят им вреда.
— Разве ты не говорил, что у нас будет церемония?
— На самом деле это не церемония. — Он нахмурился. — Скорее празднование того, что мы вместе.
Она протянула руку, чтобы провести пальцами по его волосам.
— Всё становится сильнее, — сказала она.
— И будет усиливаться. — Его хмурый взгляд превратился в улыбку, которая поразила прямо в сердце. — Даже когда нам будет сто двадцать, я буду хотеть тебя.
— Зак, ты — угроза. — И она любила его за это. Начинала по-настоящему понимать, что получила, когда согласилась стать пар. Это сильная, почти порочная потребность, но узы самой глубокой, самой непоколебимой любви. Даже когда его не было рядом, она чувствовала, что глубоко внутри он любит её. — Нам нужно сыграть свадьбу, — сказала она, уговаривая его медленным поцелуем, — потому что мои родители хотят видеть меня замужем, а Каро уже выбрала платье подружки невесты. — Затем она добавила то, что, как знала, отмело бы любые дальнейшие возражения. — Их счастье важно для меня.
Он выдохнул.
— Ладно. Когда?
— Я думала весной.
— Ещё есть время. — Он скользнул руками ей под свитер, касаясь кожи. — Мы могли бы сделать в Рождество. Подарок для нас обоих.
— Нет, — сказала она, поглаживая его затылок кончиками пальцев. — Весной. Я хочу, чтобы всё цвело и пахло. — Поскольку она чувствовала, что растёт, раскрывается, становясь. — И я уже купила подарок.
Глаза цвета глубочайшего океана заблестели кошачьим любопытством.
— Да?
— Давным-давно, на Рождество, я лежала в больнице, — сказала она, воскрешая воспоминание, которое когда-то было болезненным, но теперь полно удивления, — я хотела того, с кем могла бы играть и делиться всеми секретами. — Никогда бы она не смогла представить себе удивительный результат этого давнего желания.
Он опустил руки вниз, чтобы схватить её за бёдра.
— Ты называешь меня своим подарком?
— Да. — Она улыбнулась. — Что скажешь?
— Как будто меня надо развернуть. — Он прикусил её губу. — Вперёд.
Её смех смешался с его, и звук ощущался звёздным светом на коже, обещанием вечности… Прикосновением волшебника.