– Никак, – отозвалась Кейла. Сегодня весь день девушка провела в поисках работы. Пару недель назад её мать уволили из больницы – как раз когда был день рождения Кейлы и те выстрелы. С тех пор у них с деньгами было туго. Оказалось, что у родителей не имелось никаких сбережений. И когда они потратили последний электронный вклад матери, то остались без единой копейки.
– Так как штрих-кода у меня нет, я в полном провале, – сказала она Эмбер. – Никто даже говорить не хочет, если предварительно не может идентифицировать личность.
– Просто сделай эту дурацкую татушку, – посоветовала Эмбер.
– Как ты только можешь говорить такое после того, что случилось с твоей семьёй? В штрих-кодах твоих родителей есть нечто, так вас подкосившее, что вам даже в отелях номер не дают, ребят!
– Да что ты говоришь? – издевательски хохотнула подруга. – Это заведение – такая помойка, что здесь даже не имеется сканера. Только потому нам удалось сюда заселиться. Родители заплатили за номер маминой норковой шубой. На следующей неделе придёт очередь её платинового Ролекса. За то чтобы жить в дешевейшей дырище города мы отдаём многие тысячи.
– Разве тебе не хочется знать, почему так происходит? – спросила Кейла. – Очевидно же, что оно имеет какое-то отношение к штрих-коду.
– Хочется, конечно! – взорвалась Эмбер. – Думаешь, я от этого тащусь? Папа все связи подключил, пытаясь выяснить, почему его штрих-код такой "бракованный". И угадай, что теперь.
– Что?
– Скорей всего, он потеряет работу. Коллега передал слухи.
– Жуть какая! И что вы делать будете?
Эмбер мотнула головой в сторону Ягуара отца и матушкиного внедорожника, припаркованных внизу на стоянке.
– Всё, что у нас есть, кроме мебели, мы впихнули в машины. Пожалуй, пока вещи не закончатся, можно продолжать их распродавать. Моя двоюродная сестра предложила пока пожить у неё, но никому из нас не хочется ехать. Она подалась в какую-то новую религию, члены которой не верят в удовольствия.
– Совсем-совсем?
Эмбер кивнула:
– Никакой музыки, макияжа, пиратских программ. Ничего.
– Ты шутишь! – воскликнула Кейла.
– Хотела бы я, чтоб это было шуткой, – она замолчала на некоторое время, следя за проезжающими мимо машинами, а потом продолжила: – Но знаешь, Кейла, у многих нет никаких проблем с этими тату. Может, ты одна из них? Я сегодня прочитала в газете одну статейку. Говорят, что подростков, которые не сделали штрих-код, но им уже исполнилось семнадцать, собираются привлекать к ответственности, если поздним вечером поймают на улице. Тебя оштрафуют за отсутствие надлежащего удостоверения личности.
– Власти всё твердят, что собираются, но на деле так и не приступают к исполнению, – не согласилась Кейла. – Не могут. Нет такого закона, в котором говорится, что ты обязан получить штрих-код. Они не имеют права даже арестовать тебя.
– Кейла, я не знаю, почему ты так упёрлась, – закричала Эмбер. – Тебе необходима татушка. Признай это!
– Стрельба на почте – это было, словно… словно предупреждение, – пояснила она.
– Это просто совершённый сумасбродный поступок! – сказала Эмбер. – Нам повезло, что ты отошла именно тогда. Мы стояли как раз у того окна и сейчас, возможно, были бы уже мертвы, если бы ты не сбежала. Но это не так. Мы живы, а "остаться в живых" означает, что тебе нужен штрих-код.
– Почему Джин Дрейк поднял всю ту шумиху вокруг штрих-кодовой татуировки? Почему он сказал стоящим в очереди людям, что им лучше умереть? – оспорила слова подруги Кейла.
– Понятия не имею! Потому что он был психом!
– А может, он узнал о штрих-коде что-то такое, что свело его с ума. Как… как… моего папу.
– Прости. Я не хотела сказать, что твой отец был психом. Я не то имела в виду.
Кейла отвела взгляд в сторону:
– Ничего. Я принимаю за вариант, что он, возможно, был психически болен. В конце концов, папа покончил с собой. И, я полагаю, бабушка Кэти умерла в заведении наподобие психушки. Никто не говорит об этом.
– А твоя мама знает? – спросила Эмбер.
– Возможно, – предположила Кейла. – Но в последнее время она или пьяна, или на успокоительных, или всё сразу и вместе. С ней невозможно говорить.
Из комнаты мотеля донеслись сердитые крики.
– Мы не будем жить с этим старым придурком! – возмутилась миссис Сорн.
– Прекрасно, значит, для тебя лучше подыхать с голоду? – заорал в ответ мистер Сорн. – Джейк сказал, что моя работа под угрозой.
– Да не уволят тебя. Уже становишься параноиком! – отозвалась миссис Сорн.
Послышался хлопок двери, и всё затихло. А потом девушки смогли услышать, как мать Эмбер рыдает в комнате.