— Капитан Чевардин, — представляется тот.
Начинаем разговор.
Видно, что напоминание об охоте крайне неприятно Чевардину. Он даже морщится, как от зубной боли.
— Неужели опять будут таскать по этому делу?
— Никто вас «таскать» не собирается, — успокоил я. — К тому же вас никто не «таскал» и раньше. Даже не допрашивали.
— Ну, мне и без этого крепко досталось от начальства, да и от жены тоже, — доверительно пояснил Чевардин.
— Расскажите, что у вас за ружье.
— Ружье как ружье. Если не считать, что оно было трехствольное.
— Как «было»?
— Да так. Ведь его у меня уже нет. Продал вскоре после той злополучной охоты. Знаете, жена чуть ли не ультиматум мне поставила: или ружье, или она...
Из дальнейшего разговора мне удалось узнать, что ружье у Чевардина было действительно фирмы «Фосса», шестнадцатого калибра. Третий ствол ружья был нарезной, но калибр его Чевардин не помнит. Купил это ружье он года полтора тому назад в комиссионном магазине, а продал своему знакомому, майору Егорову. Ружье Чевардин нигде не регистрировал, думая, что для военнослужащих это необязательно.
Через два дня я на попутной автомашине выехал в город, где жил майор Егоров. Разыскать его не составило труда.
И вот в руках у меня трехстволка фирмы «Фосса» за № Л.411. Нарезной ствол калибра 7,99 миллиметра.
Я с любопытством рассматриваю это ружье: верхние стволы довольно изношены, правый у дульного среза немного раздут. Нижний, пулевой, сохранился очень хорошо: нарезы, начинаясь у патронника, завиваются справа налево крупной спиралью и, как бы устремляясь вперед, образуют у дула сплошной сияющий круг. Ложа у ружья английская, из орехового дерева очень красивого рисунка и чудесной полировки. На правой щечке хорошо заделанные, еле заметные следы четырех круглых отверстий, расположенных прямоугольником.
— Ничего не поделаешь, товарищ майор, — обратился я к Егорову, — придется ваше ружье взять на экспертизу.
Видя, как огорчился Егоров, я успокоил его:
— Если оно окажется не тем, которое я ищу, то верну его до открытия весенней охоты.
— А если «тем»?
— Ну, тогда придется повременить.
Зная от капитана Чевардина, что он вместе с ружьем передал Егорову восемь патронов к нарезному стволу, я спросил, сохранились ли они.
— Да, сохранились, — ответил Егоров и тут же передал их мне.
Вернувшись из командировки, я снова пошел к Арсению Владимировичу и просил его как можно скорее провести баллистическую экспертизу.
Через неделю акт экспертизы был у меня.
Специалисты дали заключение, что пуля, изъятая из черепа неизвестного, была выстрелена из обнаруженного мною штуцера. Зная, как тщательно работают эксперты, я понимал, что ошибки быть не может.
Известные мне владельцы штуцера — Чевардин и Егоров — были вне подозрений. Оружие это попало к ним сравнительно недавно, всего около полутора лет назад, а неизвестный был убит гораздо раньше. Предстояли поиски прежних, более ранних владельцев штуцера, и прежде всего того, от кого попал он на продажу в комиссионный магазин.
Как только я предъявил свое удостоверение и сообщил о цели прихода, директор магазина тут же отдал распоряжение бухгалтеру. Прошло не более часа, как нужная накладная была найдена. Но в ней были записаны лишь марка ружья, его номер и стоимость, а вместо фамилии владельца и его адреса значилось: «Решение народного суда». К накладной было подклеено официальное письмо народного суда (соседнего с этим городом района). Суд предлагал оценить ружье, конфискованное у осужденного Скаудаса, реализовать его через магазин, а деньги сдать в доход государства. Вот и все. Другими сведениями магазин не располагал. Мне предстояло ехать туда, где состоялся суд над владельцем штуцера, каким-то Скаудасом.
На другой день я прибыл в этот населенный пункт, познакомился с архивным делом по обвинению Скаудаса и установил, что около двух лет тому назад за спекуляцию, браконьерство и незаконное хранение оружия Скаудас был осужден к трем годам.
На мое счастье, место, где отбывал наказание Скаудас, находилось недалеко, и через день я был уже там.
...У стола напротив меня сидит рослый человек и нервно мнет в руках скомканную меховую шапку. Утиный приплюснутый нос, широкий рот и маленькие, тревожно бегающие глаза под низко срезанным лбом делают лицо крайне неприятным.
Прежде чем ответить на вопросы, Скаудас переспрашивает, уточняет, а затем уже говорит, но медленно, осторожно, точно идет по тонкому и скользкому льду.