— Жил мальчонка. Вроде родственник. Подожди, я схожу, свою позову. Может, она знает чего.
Виктория закурила, ожидая его возвращения. Старик вернулся со «своей».
— Вот, расскажи дамочке, что тебе Степановна говорила.
— Говорила, что обещали много денег присылать, чтобы на еду хватало да на расходы всякие. А присылали мизер. Потом под первомайские праздники письмо пришло из Москвы. Мы как раз вместе с ней на лавочке сидели, когда почтальонша это письмо принесла. Степановна его прочитала и стала ругаться. Кричала на всю улицу, что невестка ей деньги должна. Я толком и не поняла ничего. Вот после этого письма она в город к невестке и поехала.
— Значит, Степановна уехала к невестке… Невестка — это кто?
— Вот уж городская молодежь! Невестка — жена сына. Только сын ее давно уже умер. А невестка и внучка в городе живут.
— Извините, а дальше?
— Дальше — нету ее и нету. Потом милиционер из района приехал и сообщил, что Степановна померла. Мы с соседями ее и хоронили. Еще удивлялись все, что невестка не приехала.
— А мальчик?
— Так мы думали, что он со Степановной поехал и в городе остался у родни. Или мать его забрала, или… А что, пропал мальчик?
— Не волнуйтесь, не пропал. Домой прибежал. Я хотела еще о письме спросить. Может, вы его читали?
— Нет, не читала я этого письма!
Поблагодарив стариков, Виктория протянула сто рублей.
— Возьмите, купите внукам конфет!
Старик посмотрел на деньги, встал и ушел. А его жена взяла.
— Помянем Степановну, царствие ей небесное.
«Со Степановной познакомиться не удалось. Может, больше повезет с невесткой. Где ее искать? Елки зеленые, что это я? Ну кто еще может быть невесткой, как не мать Севы? Правильно, Степановна — бабушка Татьяны. Следовательно, мать Севы — ее невестка. Письмо из Москвы могло быть от Елены Тарасовой. Похоже, я на верном пути, и ведет этот путь в соседний район. Так что извини, Сева, придется навестить твою маму».
До Таловска Виктория доехала без приключений. Вспомнила адрес, который записала под диктовку Севы. Поплутала немного по узеньким улочкам, спросила пару раз дорогу и выехала на нужную улицу. Остановилась напротив одноэтажного кирпичного дома и под собачий лай заглушила двигатель. Достала свои записи.
«Номер тот самый. И дома кто-то есть!» — она заметила между раздвинутыми шторами чье-то лицо.
Она подошла к калитке. Собака лаяла, не унимаясь. «Может кто-нибудь выйдет на собачий лай? Тем более, что и в окно меня заметили». Наконец в доме хлопнула дверь, затем послышались шаги.
— Тебе кого? — раздался за калиткой женский голос.
— Я от Семы, — она чуть было не сказала — от Севы.
— Сейчас.
За калиткой загремела цепь.
«Собаку убирает».
Наконец калитку открыли. Взору Виктории предстала мощная женская фигура в грязном, домашнем халате.
— Вы — Лидия Петровна?
— Она самая. Давай, — Лидия Петровна протянула руку ладонью вверх.
— Что? — не поняла Виктория.
— Что он там передал? — Не убрав руки, спросила Лидия Петровна.
Виктории хотелось сказать, что это ей надо что-то передать своему сынку, но вместо этого спросила о Елене Тарасовой.
— Ваш сын сказал, что вы мне поможете.
— Ленку, что ли ищешь? Чегой-то ее здесь искать? В Москве она, на заработках. И ничем я тебе больше не помогу.
Руку она убрала, но продолжала стоять на месте, не приглашая незваную гостью в дом.
— Дайте, пожалуйста, водички попить.
— Водички? Водички можно, — Лидия Петровна развернулась и пошла по дорожке к дому.
Виктория, отметив, что собака закрыта надежно, быстро двинулась за ней. На крыльцо вышла худенькая девушка. Тяжело поднимаясь по ступенькам, женщина пояснила ей на ходу:
— Ленку ищет. Наверное, из милиции. Вот пить захотела. Сейчас вынесу.
— А вы заходите в дом, — предложила Виктории девушка.
Воспользовавшись предложением, Виктория быстро поднялась по ступенькам. Поравнялась с девушкой и спросила:
— Вы, наверное, сестра Семы, Татьяна?
Девушка подтвердила ее предположение кивком головы и пропустила вперед себя в дом.
Пока Лидия Петровна, отвернувшись, набирала из ведра воды, Виктория осмотрелась. Заметила, что мебель старая, а холодильник и телевизор — новые.
Лидия Петровна подала стакан с водой. Пить не хотелось, но пришлось. Отпив немного, она все еще не придумала, как начать разговор. И тут Викторию, что называется, осенило.