Настроение испортилось опять. Она надела старую куртку, старые резиновые сапоги, вязаную шапочку, старые перчатки и пошла на стоянку. Там уже трудились возле своих машин остальные водители, которым в такую непогоду срочно понадобилось куда-то ехать.
— Не сидится некоторым дома, — ни к кому конкретно не обращаясь, проворчал мужчина, протирая стекла своего «Москвича».
Виктория догадалась, однако, что слова эти предназначаются ей, потому что узнала в мужчине мужа обиженной соседки по балкону. Ничего не ответив, начала приводить в порядок свою машину.
— Видать, ухажеры возить не хотят на своих иномарках, — продолжил мужчина, обойдя свою машину.
— Вы меня с кем-то путаете, дяденька.
— Некоторые и не помнят, кому ключи от дверей дают.
— А некоторые носы суют не в свое дело, — не выдержала Виктория, — у некоторых — масло капает!
— Где?
Пока надоедливый сосед заглядывал под свой «Москвич», Виктория уехала со стоянки. «Надо же, какой любопытный. Наверное, видел, как Олег меня привез прошлый раз, когда я у Светика водочки выпила. Тогда при чем здесь иномарка? Может, он имел в виду хозяина иномарки, который возле нашего подъезда упал? При чем здесь я?»
Ветер то стихал, то налетал порывами, сгибая деревья, выворачивал наизнанку цветные зонты прохожих, и Виктория была рада, что не идет по улице под дождем. Пока на светофоре горел зеленый свет, она поторопилась проехать, не заметив при этом, как затормозил на красном черный «БМВ». В службе занятости никакой подходящей работы ей не предложили. Отметившись, она поехала к Светке. Узнав, что подруга приехала на машине, Светка тут же попросила подвезти ее с сыном в детскую поликлинику.
— У Ленечки температура поднялась. Врача до вечера не дождешься.
Виктория повезла их в поликлинику. Оставила машину возле входа и тоже зашла в здание. Села на стуле с охапкой вещей и стала ждать, пока Леню осмотрит врач.
— Понадевали все повязки, так никого и не узнать, — пожилая санитарка, возившая шваброй по кафельному полу, остановилась возле Виктории. — Я думала, что с Анной Ивановной разговариваю, а это Наталья Петровна! — она засмеялась и, продолжая что-то говорить себе под нос, продолжила уборку.
— Ой, Лилечка Борисовна, и вы здесь! Сыночек заболел? — участливо спросила она, глядя мимо Виктории.
Виктория обернулась посмотреть, к кому обращается санитарка. Увидела и тут же отвернулась. В гардероб сдавала одежду Лиля Федякина. Рядом с ней стоял мальчик приблизительно такого же возраста, как Светкин сын.
«Угораздило меня сюда зайти. Надо было сидеть в машине!»
— Лилечка Борисовна, вы на больничном или как?
— Нет, Лидия Стефановна. Мы прививку делать.
— На-ка, внучек, конфетку! Маму слушаешься?
— Нельзя ему шоколадные конфеты. А маму он слушается, — ответила за сына Лиля. — А вы здесь подрабатываете?
— Куда же, милая, Лилечка Борисовна, мне деваться? Я же всю жизнь санитаркой проработала! Как в родильный дом устроилась, так до самой пенсии.
— Да, да, вы мне рассказывали.
— Да помню я, что рассказывала. И дом, где ты живешь, тоже помню. Как там Любочка поживает?
— Умерла весной.
— Надо же, умерла! Царствие ей небесное! А муж ее с дочкой?
— Муж еще раньше умер. Вы извините, Лидия Стефановна, наша очередь подходит.
— Иди, милая, иди. А дочка их как? — спохватившись, вслед спросила она.
Вопрос санитарки остался без ответа.
Виктория не придала значения услышанному. Она все время сидела отвернувшись, стараясь, чтобы Лиля ее не узнала.
Потеряв одного собеседника, санитарка переключилась на другого.
— Вот так, милая бывает, — произнесла санитарка фразу, понятную только ей. — А ты чего сидишь без дитя? — Заглянула она в лицо Виктории.