Подруги рассмеялись.
— Ладно, вы смейтесь пока, а я пойду покурю! Мам, ты со мной?
Оставшись с Диной Сергеевной наедине, спросил, где они уже побывали.
— Пока нигде.
— Прошлись возле дома, и все, — осторожно ответила Дина Сергеевна.
— Вот и хорошо. Дело в том, что если Федякин увидит нас вместе и раньше времени поймет, что я знаком с Ульяной Львовной, значит, и с Викой, вся моя подготовка накроется медным тазом.
Олег вкратце объяснил, что произошло за то время, как они с Викторией начали свое расследование.
— Хорошо, Олежка, мы не будем ни во что вмешиваться. Я уговорю Ульяну. Мы возьмем билеты и уедем. Тем более, нам свои дела нельзя оставлять надолго.
Проводив Олега до машины, Дина Сергеевна вернулась к подругам. Позже пересказала разговор Ульяне Львовне.
— Теперь ты понимаешь, как мы могли навредить, если бы нас увидел Федякин?
— Не увидел же?
— Вот и хорошо. Но я Олегу не стала рассказывать, что мы были возле дома. Все же нормально обошлось!
— Ты спросила, где Вика работает?
— В каком-то супермаркете. Ты что задумала? — Дина Сергеевна с подозрением посмотрела на подругу. — Завтра же берем билеты на ближайший поезд, слышишь?
Второй рабочий день подходил к концу. Виктория буквально валилась с ног от усталости. Радовало, что завтра выходной, и что супермаркет в одном квартале от дома, где она жила сейчас. Переодевшись, попрощавшись с охранником, Виктория вышла на улицу и вдохнула полной грудью свежий воздух свободы. «Зря я согласилась на эту работу. Да и какой из меня кассир? Сидеть сиднем за кассой — это не за рулем. По залу бегать — тоже не подарок. Сегодня покупателей было полно, а что будет перед Новым годом? Только спиртное замучаешься вывозить. Надо же, до Нового осталось меньше трех месяцев. Можно уже подарки покупать. А то я вечно все в последний момент делаю. А кому подарки? Светику, Ленечке и Вадику. Может быть, Олегу? Вряд ли он так долго здесь пробудет».
Виктория так наработалась за смену, что ей едва хватило сил перепрыгнуть через незарытую траншею возле подъезда. Вошла в подъезд. «Хоть бы лифт работал», — подумала она, нажимая обугленную кнопку.
— Почему почту не забираете? — спросила соседка, кивнув на почтовый ящик. — Со вчерашнего дня лежит!
— Почту? Кто мне может сюда писать?
— Может, счет какой-нибудь из жэка. Хотя рано еще.
Виктория вынула из почтового ящика запечатанный конверт и прочитала на нем свое имя.
— Ну и что там? — соседка ждала ее, придерживая ногой двери лифта.
— Это подруге моей письмо, — соврала Виктория, — наверное, не знают, что Света в другую квартиру переехала.
— Толстое письмо, — соседка с любопытством смотрела на конверт.
— Фотографии, скорее всего. Я передам, — придав голосу беззаботное выражение, ответила Виктория.
Из лифта они вышли вместе. Пока поднимался лифт, соседка пожаловалась на мужа, который нигде не хотел работать. Выйдя из лифта, еще раз обозвала мужа лодырем, сволочью и, наконец, открыла свою дверь.
«Интересно, что бы это могло быть? — Виктория, не раздеваясь, разорвала конверт. — Странно, какая-то кассета. Может быть, ошибка, и это чужое? — она соединила половинки разорванного конверта. — Паниной В.А., то есть мне. На чем же я прослушаю? У меня и магнитофона нет. В машине есть. Придется на стоянку идти. Хорошо, что раздеться не успела».
— Куда это мы на ночь глядя собрались? — поинтересовался сторож на стоянке.
Из открытого окошка вагончика потянуло теплом, табачным дымом и чесноком.
— Никуда не собрались. Кое-что из машины взять нужно. Я быстро.
Виктория подошла к своей машине, стараясь не вытереть своей курткой грязь с соседних. Включила по очереди двигатель, печку и магнитофон. Сначала раздалось шипение, потрескивание, а потом неестественно низкий мужской голос произнес:
«Пришло время платить. Платить по счетам — святое дело. Можно остаться без квартиры. Это может повредить семье. Остаться без квартиры — это плохо. Но еще хуже, когда страдают близкие и их дети. Ленечка — хороший мальчик. Нельзя, чтобы он пострадал. По счетам нужно платить».
Снова шипение и потрескивание. Если, включив магнитофон, она улыбалась, думая, что все это придумала Светка, чтобы ее разыграть, то сейчас ей стало страшно. Это нельзя было назвать розыгрышем. «Елки зеленые! Это он говорит о Светкином Ленечке! Что же делать? Нужно заявить в милицию! Или сначала позвонить Олегу?»