Каждое утро перед построением я мысленно делал ставки, вычисляя тех, кто «запятисотится». Обычно тех, кто хотел уехать, можно было вычислить по взгляду и отстраненности от процесса. Человек замыкался и переставал общаться. Фразы становились сухими и односложными. К некоторым приходилось обращаться по нескольку раз, прежде чем он откликался. Все силы души и психики уходили на подавление эмоций и внутреннюю борьбу с самим собой и своими страхами. Это происходило с каждым. Принять решение, от которого зависит, будешь ты жив, или нет, было не просто.
Мне нравился «командир дня», который нагонял нам жути. Он был коренастым и крепким мужиком с юмором.
— Как думаешь, Костя, сколько ему лет? — спросил у меня Леха, когда мы его обсуждали.
— Лет тридцать пять. Я думаю, у него за плечами лет десять войны или службы в армии. Наколку на ребре ладони «За ВДВ» видел?
— Наш человек! Десант! — подтвердил «Магазин».
С «Командиром дня» у меня сложились хорошие отношения. Из-за того, что я воевал в Чечне и с уважением отзывался о воевавших с нами боевиках, он называл меня «исламистом». Он не был карикатурным прапорщиком. По тем саркастическим шуткам, которые он периодически отпускал в наш адрес и в адрес инструкторов, было видно, что с интеллектом у него все в порядке.
Подготовка
Мы не теряли времени даром. С самого первого дня у нас началась физическая и военная подготовка. Нам, «ветеранам», было намного проще, чем тем, кто не служил в армии и не воевал.
— Ты же согласен, Артём, что, в идеале, хорошая подготовка — это советская классическая учебка? Полгода постоянных занятий. Убираем подшивание воротничков, муштру на плацу, изучение устава ВС РФ.
— Остается минимум три месяца. Дневные и ночные тактико-специальные подготовки, — подхватывал Артём, — физическая подготовка.
— Умение ходить с пятки на носок, — перечислял я важные навыки.
— Контроль оружия, чтобы оно как продолжение тебя было, — добавлял Леха. — Это все очень важно! А тут всего две недели.
— Тут необходимость и политика. Не получилось зайти на Украину как хотели и пришлось импровизировать, — продолжал я.
— «Вагнер», я слышал, вызвали из Африки и самые лучшие и боеспособные подразделения сразу же ушли на передовую. Участвовали с другими подразделениями во взятии Попасной, — подхватывал наш разговор «Топор».
— В Соледаре «рубятся». И, видимо, будут брать Бахмут.
— Говорят, там много наемников иностранных.
— Я туда хочу попроситься. Чтобы посмотреть, что они из себя представляют. И эти хваленые нацики.
Вне зависимости от уровня подготовки после двухнедельного обучения все уезжали на «передок». За две недели ты брал столько, сколько мог. Были люди, которые впитывали знания, записывали и задавали множество вопросов на занятиях. Таким был мой приятель-кроссвордист Женя, который ночами учил математические формулы и премудрости расчетов для стрельбы из АТС. Я сочувствовал ему и расстраивался, потому что больше не с кем было разгадывать кроссворды. У него порой даже не было времени попить с нами чай. Были и те, кто откровенно спал на занятиях. Те же, кто понимал, что война — это не кино, готовились тщательно.
Нас разбили на три отделения. Я решил, что не буду командиром отделения, тем более в этой учебке. Меня пугала лишняя ответственность за этих слабо организованных людей.
«Какой смысл?» — задавал я себе вопрос, и не находил, причин для положительного ответа. — «Буду спокойно учиться, не умничая. Уберу гордыню подальше и буду стараться получать больше полезной информации от каждого человека», — окончательно решил я.
Буквально на втором занятии я стал спорить с инструктором, который начал обесценивать наш опыт участия в чеченской компании — хотя он был еще ребёнком, когда она шла.
— Это совсем другая война! Украина это вам не операция в Чечне. Тут все серьезно! — заявил нам инструктор с позывным «Блендер».
— Откуда ты знаешь? Ты был в Чечне? Ты вообще знаешь, что это такое? — удивлялся я его заявлениям. — Нас в составе разведгруппы выкидывали в горах, и мы неделю там лазили. Ходишь вокруг сел у духов под боком. Вступил в бой — значит, задача не выполнена. А если ты там «триста», то ты вытечешь по-любому. Тебя не эвакуируют по щелчку. Погода меняется три раза в день. Один раз нас не могли эвакуировать неделю. Жрали жаб, черемшу, готовы были кору с деревьев жрать — лишь бы в желудок что-то попадало. И противостояли нам, девятнадцатилетним пацанам, бородатые мужики и наемники.