Основная проблема была с гранатометчиками. Отсутствие навыков и страх перед «шайтан-трубой» были бедой.
— Это лучшее и самое эффективное оружие, которое работает на подавление, — пытался я замотивировать своих бойцов. — Им можно уничтожить пулемет или поджечь дом, в котором сконцентрировался противник. Пробить стену, за которой прячется враг.
— А уши не закладывает?
— Закладывает конечно — если стрелять неграмотно.
Но гранатометчик — это большая ответственность. Во-первых, ты должен быстро принимать решения. Ты должен быстро менять позиции. Ты должен уметь стрелять навскидку — иначе тебя могут очень быстро «задвухсотить».
Никто из нас не говорил слова «смерть» или «погибнуть». На войне не принято произносить это. Они заменяются другими: «обнулиться», «вытечь», «забараниться». Эти слова — своеобразные магические заклинания, которые не дают прийти смерти, а создают иллюзию, что ее нет.
— «Грязныш»? Двигай сюда! Сейчас группа будет штурмовать окоп, а ты будешь продвигаться за ними и в нужный момент подавишь пулемет вон в том окопе. Ясно?
— Хорошо.
Он трусцой подбежал ко мне с РПГ.
Группа состояла из четырех троек, в каждой из которых два человека двигались вперед, а третий обеспечивал защитой их движение. Так, прикрывая друг друга, они двигались в шахматном порядке вперед, сближаясь с окопом. Группа стала разворачиваться в «подкову». Я шел рядом и поправлял их действия комментариями.
— «Матрос», снизь силуэт! Давай! Давай! Пошел… «Цистит»! «Цистит», бля, не зевай!
— Крою!
Он встал на колено и выпустил короткую очередь в сторону окопа.
— Пошел, следующий!
Цель слаживания группы — добиться синхронности в передвижении и прикрытии друг друга, чтобы бойцы передвигалась как единый организм не по команде, а самостоятельно и на автомате.
Группа максимально сблизилась с окопом и тут за моей спиной прозвучал выстрел из гранатомета. Метрах в пяти от группы в воздух взлетел столб огня и земли. Все попадали на землю.
«Задвухсотил» пацанов!» — подумал я и подбежал к бойцам, которые лежали на земле с выпученными глазами и ощупывали себя руками.
— Убитые или раненые есть? — обратился я к бойцам, осматривал их.
Ни тех, ни других, к счастью, не оказалось. Я очень сильно испугался в тот момент. Я стоял и смотрел на сжавшегося в комок «Грязныша» и думал: «Ну зачем он приперся на войну? Зачем я навязал ему эту должность? Больше он стрелять из гранатомета не будет!».
Вечером бойцы привели к нам таджика с позывным «Талса», который имел образование медбрата. У нас появился первый медик, который мог показывать другим бойцам, как правильно затягивать жгут и перебинтовываться. Бригада у нас складывалась интернациональная. В нашем отделении были украинцы, русские, белорусы, таджики, узбеки, армяне и люди других национальностей. Потомки Паниковского — человека без паспорта. Ребята, которые записались добровольцами и не имели российского гражданства, в случае удачного окончания контракта должны были получить паспорт гражданина Российской Федерации.
Вечером, перечитывая и сверяя штатку, я увидел, что у одного из «Кашников» скоро будет день рождения. Мне в голову пришла идея праздновать дни рождения каждого бойца, в моем подразделения. Мне было неприятно разделение людей на касты и подгруппы. Я хотел как можно скорее уничтожить это деление между «Вэшниками» и «Кашниками». Воевать нам предстоит вместе и на одинаковых условиях, а для пули или мины нет разницы, «Вэшник» ты, или «Кашник».
А для врага — тем более. Смерть уровняет всех. Так пусть это произойдет еще при жизни.
Помощник пулеметчика «Цистит»
На следующий день ко мне с серьезным видом подошел таджик Джура с позывным «Цистит». Мудрый талантливый мужик с веселым нравом. Он был небольшого роста и среднего телосложения. Он сидел за убийство на почве обостренного чувства несправедливости. Мошенник-прораб хотел кинуть его и бригаду, которой он руководил, на деньги. В процессе выяснения отношений прораба настигла немедленная карма, и Джура убил его голыми руками. Ему дали пятнадцать лет, из которых он отсидел шесть. ЧВК «Вагнер» стал для него шансом скостить оставшиеся девять и вернуться к жене и детям.
— Командир, — сказал он, смотря мне в глаза, — я хочу пулеметчиком быть. Или хотя бы помощником пулеметчика.
— Ты в своем уме, Джура? Тебе придется таскать свой автомат, разгрузку и еще БК для пулемета. Это тысяча патронов. Примерно тридцать пять килограмм, — он внимательно слушал и понимающе кивал головой. — На тебе одновременно будет шестьдесят килограмм. Ты умрешь, братан!