Когда я поднимался по лестнице, то обернулся и увидел, что «Грязныш» вновь полез в свой мешок.
«Хозяин»
В этот момент неожиданно заговорила станция, которая висела у меня на бронике, и командир отряда — «Хозяин» — вызвал «Крапиву» и нас, пятерых комодов, в штаб.
Мы собирались и прибыли на аудиенцию. «Хозяин» встретил нас тепло. Он был крепким и коренастым, как все командиры в «Вагнере», и полностью соответствовал своему позывному. Он вел себя как настоящий русский барин: спокойно и вальяжно, но с большим уважением к нам. Волосы были по-армейски коротко острижены, а на поясе висела кобура с пистолетом. Он радушно рассадил нас вокруг стола с картой и стал угощать чаем с вареньем.
— Ну что я вам, мужчины, могу сказать? Война тяжелая. Врать не буду. Мы впервые с таким столкнулись. Но я уверен, что мы справимся, — спокойно сказал он. — Кто-нибудь есть с боевым опытом?
Я выждал пару секунд и, увидев, что никто не говорит, сказал:
— Я. Есть опыт боевых действий в Чечне.
— В какие годы ты там был?
— Двухтысячный — две тысячи первый.
— Да, тогда еще были, более-менее замесы. Потом уже не то пальто было. Я сам там был контрабасом, — усмехнулся он, — а после еще в Сирии. Хорошие были времена… — вспоминая что-то свое, опять заулыбался он. — Так вот. Война страшная! Такой полномасштабной войны еще не было со времен Второй Мировой: с линией фронта, с танками и артиллерией. Будет пиздец как страшно, пацаны. Но это нужно преодолеть. Нет выбора.
Мы молча и внимательно слушали. Целью нашего визита к нему оказалась постановка боевой задачи. Мы определили порядок выдвижения в Клиновое, которое находилось в десяти километрах от Бахмута.
— Заходить будете ночью, так как туда регулярно «насыпают» наши украинские друзья. Дальше «Крапива» вам все расскажет. Вот в принципе и все. Пора! — попрощался с нами «Хозяин».
Перед выходом, он пожал каждому руку, и мы выдвинулись обратно. По возвращении я собрал свой личный состав и объявил, что завтра мы выдвигаемся третьими по очереди.
— Все, пацаны, детские игры закончились. Начинаем работать. Собираем все, что необходимо. Еще раз проверяем оружие и боекомплект.
Передо мной стоял все тот же строй, который я впервые увидел всего двадцать дней назад. Все те же бойцы — вчерашние зеки. Но сейчас они были роднее. Всего двадцать дней, и у нашего взвода начала появляться история. Большую часть из них я знал по именам и позывным.
— Помимо того, что у вас должно быть по десять полных магазинов, с собой еще должна быть тысяча патронов как неприкосновенный запас. Триста патронов заряжено и еще тысячу с собой. Нам это нужно, чтобы в случае ЧП мы могли продержаться и вести бой. У каждого должно быть с собой по шесть или восемь гранат. Пулеметчики, помимо этого, берут свой боекомплект, как и гранатометчики. Командирам групп проверить и доложить.
— Шлем застегивать нельзя. Почему? — спросил я голосом экзаменатора.
— Потому что если он будет застегнут и в него попадет пуля, то ударной волной нам может сломать шею, — ответил кто-то из заднего ряда.
— Правильно! Броник. Разгрузка. В разгрузке восемь магазинов. Но туда можно засунуть и девятый! Вот так, — я показал, как это делается. — И еще один магазин у вас в автомате. Гранаты в подсумке на разгрузке. Разгрузки у нас сирийские, но третий сорт не брак. Зато у нас есть мотивация добыть себе трофеи в бою. Что нам обещал Евгений Викторович?
— Все добытое нами в бою считается нашей законной добычей.
— Правильно! И еще сбросник. Важная вещь, чтобы сбрасывать в него по-быстрому магазины. За личное оружие спрос будет по полной. Оружие не терять! «Бобо», — заметил я нашего минера в строю, — что у нас с минами?
— Все карашо, камандыр, — спокойно сказал он.
Мне очень нравился его подход к делу. Он выбрал себе помощника из молодых таджиков и постоянно его учил каким-то премудростям. Он нашел в доме много рыболовных снастей — леску, крючки, магниты и приспособления неизвестного мне назначения — которые собирался использовать для растяжек и минных ловушек. Он знал свое дело и не нуждался в присмотре или проверках. «Бобо» был самостоятельной боевой единицей.
Мы мало общались, но с ним было просто: я говорил — он делал. Не всегда так, как я говорил, но претензий у меня к нему не было.
— Все, урки, расходимся и делаем последние приготовления. Мирная жизнь закончилась. Теперь вы грязные наемники!
Произнеся это, я вспомнил самое древнее произведение про наемников, которое читал в своей жизни — «Анабасис Кира». Автобиографическое произведение греческого наемника Ксенофонта, который с десятью тысячами таких же, как и он, гоплитов целый год пробирался из Персии на родину в Грецию. Это был славный поход!