Они удивительным образом спелись, когда происходило слаживание на полигоне, и с тех пор работали вместе.
— Вы откуда тут? И почему не на «Подвале»?
— Да… — замялся «Бас», — послал нас «друг» один… в кавычках. Его одного хотел, — кивнул он на «Макса», — а я с ним увязался. Вышел у нас с этим другом спор небольшой по поводу личного примера командира для бойцов.
Он нас и переделал в штурмовиков. Сказал: «Ваш звездный час настал!».
— «Антиген»? Ко мне послал? — удивился я.
— Нет, — покачал головой «Макс». — За эти сутки, где только ни были.
— Сначала пошли вперед, — «Бас» показал рукой в направлении стелы. — Приходим туда, а там — чудеса. Я такое первый раз в жизни видел! Окопы какие-то выкопаны такие, как ямки. Люди в ямках в этих лежат. Я глянул, думаю: «Е-мае, блин, во вы даете!», — «Бас» искренне удивлялся.
Его лицо с хорошо развитой мимикой раскрашивало рассказ эмоциями:
— Принесли им поесть и воды. Ну, в общем, из еды: один паек на двоих.
— И бутылка воды на двоих, — добавил «Макс»
— Особо там не до еды было. Но я им там объяснил, что в пайке самое важное — сахар. Он как углевод быстрый.
В случае чего — с водой его пить. Ну и присыпать рану сахаром можно. Он идет как гемостатик: кровь останавливает.
В общем, кое-что порассказал им, — посмеивался «Бас», вспоминая неопытных бойцов, которых встретил у стелы.
«Бас» был взрослым, коренастым мужчиной спортивного телосложения. Несмотря на возраст, он был физически сильнее многих молодых бойцов. Я слушал его и понимал, что он начитан и способен принимать самостоятельные решения. Судя по умным глазам, он отличался от основного контингента, который попал к нам в отряд. Сидел он за убийство.
— Так вот, — продолжил он рассказ, — глаза выпучили на меня, спрашивают: «Откуда знаешь?». Я говорю:
«Да неважно». Мы, значит, в этом окопе заночевали. Там мины эти летят. Тоже они все этим минам кланяются, — он опять заулыбался, видимо, вспоминая как при звуке «выхода» — вылета мины — неопытные бойцы мигом бросались на землю. — Я говорю: «Господа, успокойтесь. Посчитайте выход, посчитайте приход — и все будет понятно». Как бы такие моменты.
— А тут вы как оказались? Откатились со всеми?
— Не совсем… Не успели мы заночевать там, как начался накат. Наши стали отстреливаться. Но стрелки из них, я так скажу, так себе. В итоге из всех только мы с «Максом» и стреляли.
— ВСУшники, главное, неясно, откуда стреляют. Автоматы все с пламя гасителями: ни огня, ни выстрелов не видно, — влез с комментарием «Макс». — На слух стреляли.
— Но факт: ночь нормально выдержали. Утром пошли на другой окоп. Удачно все произошло. Но, как пришли, я удивился. Трупы еще не остыли, а наши уже потрошат эти пайки украинские. Рюкзаки себе набивают. Вот аж взбесили паскуды!
Я, с интересом слушал рассказ «Баса» о его ночных приключениях. Он был естественен в своих возмущениях глупостью людей, которые, пренебрегая опасностью, старались набить рюкзаки добром.
— Вафлю раззявили свою и мародерку делят. Двух хохлов завалили и стоят там: кто ботинки меряет, кто че…
— Конченные, — резюмировал «Макс».
— Пришли мы, значит, стоим, разговариваем. А уже чуть стемнело. А балбесы эти стоят там трындят в стороне. То есть ни фишка не стоит — вообще ничего! — «Бас» выдержал паузу. — И «привет»: первый прилет РПГ — сразу три тяжелых «триста» и дымы пошли. Пошли хохлы в накат. Началось самое такое веселье. Был бы хоть бой стрелковый, можно было хоть что-то там. Но стрелкотни особо не было. Нас просто раскатывали, и летело в нас все, что только могло стрелять. Три тяжелых «триста». Одному ранение в голову, одному ногу перебило, а третьего тоже зацепило. Значит, хватаем с «Протопом» раненного в голову, перевязываем и потащили. «Макс» тоже зацепил одного и поволок. Оттащили, и обратно за вторым. Подбегаю, а у него граната в руке. Чека выдернута как бы, а он лежит.
Я говорю: «Дай-ка сюда гранату — мы ее используем». Ну я ее в сторону хохлов закинул. Потащили его сюда, в вашу сторону. Вылетает, короче, броневик! Я таких броневиков не видел раньше… Не знаю, что это.
— МРАП, наверное, американский, — предположил «Макс».
— Здоровенный такой на колесах на этих. Начинает стрелять с «Браунинга». Я «трехсотого» кое-как затянул за дерево, блин. А там такой был овражек и получился как бруствер. Как естественная защита, в общем. Смотрю: «Протоп» упал и лежит землю зубами рыть начинает. А он конкретно по нему огонь ведет. Если бы водила был поумнее, он бы мог вперед чуть продвинутся и все! Достал бы. Я понимаю, что его как-то отвлечь от «Протопа» нужно. А у меня кроме автомата вообще ничего нету. Ну гранаты там, понятно. Но на сорок метров гранату не добросить. Да и толку — там ветки, деревья. Я вот хорошо его запомнил. Колпак такой, кресты бундесве-ровские белые на дверях. Еще у меня мысль такая: «Дед мне рассказывал, как воевал. Как он танки жег эти с крестами, а я тут, в XXI веке, с крестами с этими столкнулся!». У него колпак такой стеклянный, ну я ж не идиот, я четко понимаю, что я колпак этот не пробью. Ну это вот откуда пулеметчик стреляет сверху: наполовину металлический, наполовину стеклянный! Ну, думаю, хоть как-то «Протопу» дать возможность уйти. Я ППшками — патронами повышенной пробиваемости стреляю по этому колпаку. Пули эти отлетают — только искры сыплются от этого колпака. Он разворачивает пулемет и по мне, — «Бас» с азартом рассказывал о смертельной опасности, как о забавном приключении. — Я упал за этот бруствер на «трехсотого»: лежи говорю, паскуда! А он стреляет и пробивает насквозь вал этот земляной. Я и говорю, вот если б чуть-чуть, то все. Чисто мозгов не хватило у водилы, а может «на изжоге». Я вот тогда очень сильно пожалел, что у меня там ни «Мухи» нет, ни РПГ. Я бы хоть каток ему отстрелил. Ну, вот такой вот момент. Все, вроде первый оттянулся, я выдохнул. Тут второй заезжает. Думаю: «Вообще капец! Надо лежать тихо». Броневик уже стрелял не по нам, а вдоль посадки — уже по вашим позициям, куда люди отходили. Я, значит, этого типа тяну. Он говорит: «Нога, нога…».