Расчёт выстраивается. Капитан Грамотеев ставит ему боевую задачу.
— Через два часа начинаем боевую работу, — говорит он, — а сейчас необходимо оборудовать постоянный бивак.
Закипела работа. Застучали топоры, зазвенели пилы. Под умелым руководством старшего лейтенанта Аглиуллина расчёт быстро оборудовал бивак. Аэростат был установлен среди высоких деревьев, которые хорошо маскировали его сверху.
Радист сержант Попов связался с бригадой. Капитан Грамотеев доложил по радио о своём прибытии на место и готовности к боевой работе.
В ответ было принято приказание: подняться в воздух и наблюдать за противником, обо всем замеченном сообщать в штаб части.
— Расчёт — к аэростату!
Бойцы выводят аэростат из укрытия. В гондолу влезает лейтенант Трухан с аэрофотоаппаратом. Загудела лебёдка, аэростат взмыл над Берлином. Лейтенант фотографирует центральную часть города, где находятся еще немцы. Эти снимки после внимательного изучения дадут ценные сведения о противнике.
В воздухе появляются немецкие самолёты. Их семь штук. Один за другим они идут на аэростат. Вот первый проносится над аэростатом и даёт пулемётную очередь зажигательными пулями. Лейтенант услышал, как мимо него пролетели пули, он осматривает серебристое брюхо аэростата. Нет, не видно ни дыма, ни огня, значит, мимо, просчитался немец. Разворачивается второй самолёт… «Опустить вас?» — спрашивают лейтенанта по телефону с земли. Он отвечает: «Нет, я ещё не всё сделал».
В строй немецких самолётов уже врезалось несколько советских истребителей. Немцы разлетелись в разные стороны, точно стая воробьёв, в которую запустили камнем, и стали по одному выходить из боя, удирать на запад. С земли начали бить зенитки.
Вдруг лейтенант услышал над головой какое-то шипение. Пробита оболочка, газ выходит наружу. Лейтенант крикнул в телефон:
— Выбирайте быстро аэростат!
Оболочка оказалась пробитой в двух местах. Вероятно, в неё попал осколок зенитного снаряда. Такелажник старший сержант Алексеев быстро заклеивает пробоины, расчёт добавляет в оболочку газ из запасного газгольдера, и аэростат снова готов к подъёму.
На этот раз поднялся старший лейтенант Довженко. Он долго смотрит в стереотрубу, смотрит на карту Берлина и, наконец, сообщает на землю: «Квадрат 2062—86960 — трёхорудийная зенитная батарея.
В районе Шарлоттенбургер взрыв большой силы, — вероятно, немцы взорвали мост. По Берлинерштрассе двухстороннее движение автомашин, насчитал 60».
Лейтенант Довженко спускается. Вскоре капитан Грамотеев получил радиограмму с приказом немедленно поднять аэростат для корректировки артиллерийского огня по скоплению противника в районе Кёнигсплаца и рейхстага.
В гондоле воздухоплаватель старший лейтенант Егупов. Он ещё раз проверил связь с землёй, осмотрел все приборы, повесил на видное место планшет с планом Берлина и огляделся.
Перед офицером раскинулся Берлин, теперь похожий на тот, что у него на планшете. Повсюду, насколько хватает глаз, крыши и крыши, рассечённые линиями улиц на геометрические фигуры кварталов. Там и сям над крышами поднимаются трубы заводов. Блестит извилистая лента Шпрее, светлыми полосками протянулись прямые каналы. Вдалеке среди клубов чёрного дыма хаотической массой выделяются разрушенные кварталы центральной части города. Серым полукругом ясно вырисовывается большое поле Темпельхофского аэродрома. Там расположились батареи, огнём которых должен был управлять сейчас воздухоплаватель.
Аэростат замер. Воздухоплаватель взглянул на стрелку высотомера — 900 метров. Теперь пора приступать к работе. Он ориентирует по компасу планшет, сравнивает план Берлина с тем, что видит внизу. Приложив к глазам бинокль, офицер быстро разбирается в этом огромном втором плане раскинувшегося под ним Берлина, находит Кёнигсплац и внимательно изучает этот пункт. Затем взгляд наблюдателя скользит вдоль ленты Шпрее; здесь на берегу должно быть здание рейхстага. Вот оно.
— Передайте, — говорит он в телефон, — в районах Кёнигсплаца и рейхстага вижу скопление техники. Приготовиться к стрельбе!
— Приготовиться к стрельбе! — повторяет радист.
Корректировщик быстро готовит данные для стрельбы по Кёнигсплацу и после короткой пристрелки одним орудием командует:
— Залп!
Рявкнули пушки. С воем понеслись снаряды на Кёнигсплац. Корректировщик приложился к биноклю: на площади взметнулись столбы разрывов. Хорошо!
— Беглый огонь!
Площадь окуталась дымом. Старший лейтенант уже не видел за дымом разрывов, но он знал, что снаряды ложатся точно в цель, и продолжал командовать: