— Как они обращаются с пассажирами? И, Бога ради, опустите руки.
— Они отделили мужчин от женщин и детей. Мужчин заставили стать на колени и положить руки на затылок. Потом связали им руки. Что они намерены делать дальше — не знаю.
— А что с англичанами?
— Не знаю, мистер Кросс. Я надеялся добраться до оружейной и хоть что-нибудь предпринять.
— Кроме ружей, на “Импресс” есть какое-нибудь другое оружие?
— Только несколько ракетниц, мистер Кросс.
— Мы выбросили ружья двадцатого калибра, потому что не могли унести их с собой, но не хотели и оставлять. У нас с собой шесть ружей двенадцатого калибра и все патроны к ним. И еще кое-какое оружие. Присоединяйтесь к нам.
Немец с готовностью кивнул.
— Да. Конечно. Сколько вас?
— Теперь четверо. Остальные ждут у трапа. — И Кросс вместе с немцем направились по коридору в сторону лестницы. Разделение пассажиров по национальной принадлежности свидетельствовало, что террористы намерены казнить заложников. События развивались слишком быстро.
Глава 18
Хьюз и Бэбкок стояли, глядя на освещенную карту Северной Атлантики, на границах которой виднелись Европа и Западная Африка, восток Соединенных Штатов и северо-восточное побережье Южной Америки. Карта и массивный круглый стол, на котором она лежала, находились посредине почти пустого помещения размерами примерно тридцать на тридцать футов, интерьер которого наводил на мысль о бомбоубежище. Линии движения судов были отмечены красным пунктиром, самолетов — голубым. Примерно посредине между Азорскими островами и Гибралтаром лежала красная пластмассовая буква “X”. Кроме них, в комнате находился только генерал Аргус. Вертолет доставил их на фермерское поле, где их уже поджидали два реактивных “Харриера”. О месте назначения не было сказано ни слова, но по наблюдениям Хьюза они летели на северо-восток. Стало быть, куда-то в сторону Вирджинии. Что, собственно говоря, сейчас не имело особого значения.
На дальней стене виднелся ряд телеэкранов, показывающих три основных канала Си-эн-эн, на каждом из которых регулярно сообщалось о развитии ситуации на борту захваченного судна. Однако пока, судя по всему, ничего не происходило. После перелета Хьюз и Бэбкок сели в машину, которая минут за десять доставила их к сооружению, снаружи напоминающему заброшенный заводской корпус. Тут им предложили подождать, тогда как машина развернулась и уехала. Как только она исчезла из виду, из боковой двери появился мужчина в форме военной полиции, который провел их внутрь. Они совершили путешествие на примечательном пассажирском лифте: снаружи старом и потрепанном, внутри — сверкающем новизной. В нем имелась всего одна кнопка, и Хьюз нажал ее. Сразу по выходе из лифта их встретил генерал Аргус.
— На. Британию оказывается серьезное давление, чтобы любые серьезные действия были предварительно согласованы с Португалией, Марокко или Испанией. В результате подготовка не оставляет ни малейшего шанса на неожиданность, — произнес Аргус, нарушая затянувшуюся тишину.
— Азорские острова принадлежат Португалии, не так ли? — спросил Бэбкок.
— Да. Отношения между Великобританией и Испанией далеко не из лучших, так что сейчас Лондон оживленно консультируется с Рабатом и Лиссабоном, чтобы прийти к какому-либо решению.
Полагаю, они надеются на сотрудничество с Португалией. “Импресс” находится чуть ближе к Азорским островам, что позволяет рассчитывать на большую свободу действий. Пока не известно ничего определенного, но САС приведена в состояние боевой готовности. Вы слышали требования, которые выдвинул О’Феллон, человек, назвавшийся предводителем террористов?
— Мы слишком спешили на вертолет, чтобы успеть посмотреть новости, — отозвался Хьюз. — Так чего же они требуют, генерал?
— Невозможного. Полного вывода британских войск из Северной Ирландии, публичного выступления премьер-министра с осуждением действий правительства Северной Ирландии и обещанием, что отныне Британия перестанет вмешиваться в дела Ирландии. То же заявление должно быть зачитано на специальной сессии Совета Безопасности Объединенных Наций. Этого О’Феллону никогда не добиться. И, если этот парень не полный кретин, то прекрасно это понимает. А определенные вещи свидетельствуют, что он далеко не кретин.