Оба запланированных на пути отвесных склона кентавры преодолели без особых проблем, так как по сравнению с Землёй на Марсе всё весило в два с половиной раза легче. В те моменты, когда скалистая марсианская порода всё-таки начинала крошиться под стальными копытами, на помощь приходили плечевые руки-манипуляторы, прилипающие к любой поверхности подобно ножкам ящериц гекконов. О таких возможностях горные козлы даже и не мечтали. Всё же, кентавр – великолепная машина! Жалко только, что люди побаиваются кентавров и не разрешают детям подходить к ним близко. Дело вовсе не во внешнем виде, просто эти механизмы крупноваты для человека, а против врождённых инстинктов не попрёшь.
Чем выше Джони поднимался на гору, тем лучше становилась видимость. На высоте в восемь километров появилось тусклое солнце, а затем в тёмном небе начали просвечивать звёзды. Оба кентавра, шедшие по западному склону горы, были всё ещё невидимы для локаторов станции, стоящей на восточной кромке жерла вулкана. Джони заметно приободрился, так как ему стало легче ориентироваться на местности и было видно, куда идти. Робот вёл себя послушно и продолжал радовать своего хозяина. В общем, шаг за шагом они взошли на гору и приблизились к опасному шестикилометровому участку пути, на котором станция их непременно обнаружит и начнёт атаковать.
Теперь настало время небесной кавалерии. Джони нашёл небольшую горизонтальную площадку, с которой открывался необычный вид на звёзды, склон Олимпа и красную пелену где-то далеко внизу. Судя по равномерному освещению, станция уже давно не стреляла и поджидала свою новую жертву. Робот неподвижно стоял чуть позади.
Немного оглядевшись и успокоившись, Джони на полную мощность активировал встроенный в своего кентавра передатчик на аварийной частоте. Затем он ещё несколько раз включил и выключил радиопередатчик в заранее оговорённой последовательности. Это был условный сигнал военным для начала атаки на станцию. Они должны были при помощи ракет запустить в сторону одной из научных баз, из которой все люди были уже давно эвакуированы, огромное количество серебряных сфер. Серебро великолепно отражает свет, поэтому уничтожить лазером зеркальный объект крайне сложно. Майк обещал раздобыть для производства ядер сорок тонн чистого серебра. Если каждое ядро будет весить по десять килограмм, то станции придётся уничтожить четыре тысячи летящих целей, представляющих прямую угрозу для научной базы. Простые расчёты показывали, что у лазера уйдет на это никак не меньше тысячи секунд. Повинуясь заложенным в свой искусственный интеллект алгоритмам, станция будет вынуждена потратить всю имеющуюся у неё энергию на оборону атакуемой из космоса базы. Если всё пойдет по плану, то значительная часть ядер должна достигнуть своей мишени на поверхности Марса, иначе станция уличит свободный момент и уничтожит приближающегося Джони и его робота.
Теперь нужно было подготовиться к предстоящему спринту. Джони подошёл к розовому роботу и полностью его дозаправил. Запасные баки он решил всё же снять и выбросить, ибо не надо дразнить гусей! Своего кентавра перед бегом он дозаправлять не стал, так как энергии ему и так должно хватить с запасом. Из дополнительного снаряжения Джони оставил только минимальный набор гаечных ключей и газовую горелку, – своего рода аптечку. Всё это он также доверил нести своему верному роботу. Как только лазер начнёт палить по серебряным ядрам, у них будет не более пятнадцати минут на то, чтобы преодолеть хорошим галопом шесть километров. Если учесть, что бежать придётся не по гладкой беговой дорожке, а по совершенно незнакомой каменистой местности, то даже для автопилота кентавра это будет непростой задачей.
После того, как Джони выполнил все последние приготовления, у него оставалось ещё несколько минут на то, чтобы в последний раз полюбоваться необычным пейзажем. Он начал волноваться, и откуда-то из глубин его подсознания поднялся животный страх. Это роботы ничего не боятся, а Джони был человеком.
Неожиданно робот-носильщик без команды подошёл к Джони и встал рядом с ним бок о бок. Вот и бунт, подумал человек, но робот стоял не шелохнувшись, будто он тоже боялся. Ладно, вдвоём как-то веселее, особенно здесь, на вершине Олимпа.