Ослепил нас.
- Сержант, - произносит Хакада, поднимая МЛ-110, лучшую штурмовую винтовку всех времен и народов, - вижу движение.
И мы рассредоточиваемся.
Ветер нес по улице термоупаковку. Прикладывал ее о разбитый композит покрытия, бросал на стены. Она пролетела мимо нас, помахивая рваниной, словно приветствуя - «ну что, ребята, все у вас в порядке? А я тут по своим делам лечу. Ну, бывайте». Мы проводили ее взглядом и я поостерегся говорить Хакаде, чтобы был внимательней. С отключенным шлемиром, все что угодно теперь могло превратиться в источник угрозы.
- Сержант! - это Работный, неймется ему. - Есть мысли где противник?
- Мысли есть, а данных нет, - ответил я, - ты лучше по сторонам смотри.
Он замолк. А я подумал, что, в чем-то, этот Димитров был прав, когда задавал свой вопрос. Город — это, примерно, сто квадратных километров. Нас, в 74-12, сто четыре отряда, каждому, чуть меньше одного квадратного километра для контроля. При поддержке искуственного интеллекта, который обрабатывает данные с пятидесяти видов датчиков, это становится даже приятным делом. Но, без него, мы воюем, как встарь, используя глаза и уши.
В таких случаях предусмотрен сброс мобильных станций. Будем ждать.
Я хотел сказать Димитрову, чтобы пошел и посмотрел показания паука — пусть разомнет ножки, и в этот момент нас тряхнуло. Взрыв. Распластавшись, я заметил столб пламени и дыма, на 10 часов, где-то в километре от нас. Затем последовал еще один взрыв и еще. Я услышал сдавленное ругательство Абани. Шу пробормотал короткую молитву и прерывисто вздохнул. Было из-за чего. Падали глайдеры. Лишившись управления, рушились с неба, врезались в землю и постройки, взрывались. Экипажи успевали катапультироваться. Я наблюдал, как черные точки (выпрыгнувшие пилоты), мягко планировали и приземлялись куда-то за пределы видимости. Ну что ж, ребята, добро пожаловать в десант. Надеюсь, с нашими двумя с тридцать шестого, тоже все в порядке.
- Надо их подобрать! - крикнул Абани.
- Уймись! - ответил я. - Не маленькие, сами разберутся.
Воздушную поддержку нам перекрыли. Что-то будет дальше. Я чувствовал это так же ясно, как животные чуют перемену погоды.
Нужно найти укрытие попрочнее.
- Приготовиться к переброске, - сказал я и в этот миг небо озарилось ярчайшей вспышкой. Фильтры закрыли часть излучения, и все равно, на минуту я ослеп. А когда зрение вернулось в норму, я осознал сразу две вещи. Первое — мы только что лишились десантного корабля. Второе — сейчас прибудут хозяева ситуации, которые вели нас с самого начала и мало нам не покажется.
Я переключился на аварийную частоту, доступную всем отрядам и экипажам, и отчеканил:
- Всем, кто меня слышит! Сбрасывайте электронику и передатчики. Нас по ним выцелят! Сбрасывайте немедленно!
Я повторил пять раз и прислушался — тишина. Мое дело предупредить. А дальше пусть сами.
Мне за своих отвечать..
Прежде всего следует отключить ППУ. Я взялся за щиток скафандра и застонал Я вспомнил, что модуль ППУ намертво вварен в броню. Просто так его не извлечь. Требуется мастерская с плазменным резаком, а это 4-5 часов работы. Этот Димитров, просто какое-то ходячее предзнаменование.
- Снять скафандры! - срывающимся голосом приказал я.
Даже на расстоянии было видно, как им не по себе. Десантник без скафандра — это даже хуже, чем быть просто голым. Какой ты, к черту, десантник, тогда? Мы и так, пушечное мясо, по определению, а тут вообще превратимся в...туристов.
- Снять скафандры! - повторил я. - Отстыковать прицелы и бросить! Выломать маячки из винтовок! Выбросить жетоны! Забрать все ценное! Выполнять!
Кто, кто придумал делать жетоны электронными? Эта тварь, явно, никогда не покидала офис.
Я снял шлем, кликнул за воротом кнопку разбора. Скафандр разделился на две части, выпустив меня и снова собрался за моей спиной. Я кинул шлем, перчатки поймали его и приладили на место. Краем глаза я увидел, как Димитров отцепляет от пояса пищевой блок и инструменты. Можно только возблагодарить тех ребят, которые не приравняли боевое обмундирование к содержимому и все-таки озаботились дальнейшей судьбой солдата — обеспечили легким и прочным термокомбинезоном, пищевыми концентратами и кубиками сжатой воды. Я с сожалением отстыковал и бросил прицел на землю — ни ночного видения теперь, ни теплового зрения.
- Ко мне! - рявкнул я. Пять секунд — и отряд рядом. На лице Агейп такое выражение, будто она только что встала из шезлонга, ну, скажем, налить себе биоцитра и намеревалась вернуться обратно. Лисс, по привычке, улыбался, а де Марко рассматривал задницу Агейп. Все в порядке.